Ну и шут с ней... Говорят, мужика шрамы только красят!
Ах, как же хорошо, когда тепло, когда все родное, знакомое: вода из крана, свое полотенце, кусочек мыла, пахнущий лавандой, халат...
Он уже закончил свой утренний туалет, когда из кухни, которая в этой квартире находилась прямо за ванной, отделенная от неё тоненькой перегородкой из гипсокартона, послышались голоса: отец разговаривал с мамой. Говорили они о нем - обсуждали вчерашнее.
- Но ты понимаешь, что тут замешана эта девчонка? - волнуясь, убеждала Ольга отца. - И не нужны мне никакие доказательства - я это просто знаю и все! Сердцем чувствую. А женскую интуицию не проведешь.
- Но все-таки, прежде чем принимать жесткие меры, давай с ним поговорим.
- Поговорить-то поговорим, только это ничего не изменит. Я требую, чтобы ты запретил ему видеться с ней!
Так, приехали! Вот как все обернулось...
Он появился на кухне, уставясь в пол.
- Доброе утро...
- Доброе, нечего сказать! - начал было Санчо, но Ольга его остановила.
- Пускай поест сначала.
Кусок в горло не лез.
Все же он с трудом запихнул в горло бутерброд с ветчиной и немного омлета. Мама налила ему чашку какао.
- А теперь, сын, рассказывай, где вчера размахался! - тоном, не допускающим и намека на снисхождение, велел Санчо.
- Пап, понимаешь...
Никита отставил чашку. Собрался с духом... Он сомневался только одну секунду: никогда прежде не врал родителям - не соврет и теперь. И потом, раз уж против его Женьки объявлена война, он так этого не оставит. Он так им все прямо и бухнет. Обо всем! А иначе будет он не мужчина, а трусливый слизняк, который мямлит и со страху родичам лапшу на уши вешает - лишь бы против шерстки не погладили!
- Я был... сначала с ребятами во дворе. Потом в гостях у Женьки нашей соседки снизу. Вернее, не у нее, а у её соседки Марьи Михайловны - у них коммуналка, вы ж знаете. Ну вот, эта старушка... она нас пирожками кормила. А потом мы с Женей гуляли.
- Пол ночи? - дрогнувшим голосом спросила мать.
- Выходит, что так, - набравшись духу, ответил Никита.
В кухне, кажется, даже воздух застыл от этих слов. Пауза закачалась над столом, над чашками с кофе и недоеденными бутербродами.
- Та-а-ак! - рыкнул отец.
- Санечка, подожди... не надо! Давай спокойно во всем разберемся, едва сдерживая слезы умоляла отца Ольга.
- Спокойно, говоришь? Что ж, давай спокойно! Наш сын с девицами непотребными гуляет в четырнадцать лет, а ты говоришь - спокойно!
