А вот когда дело доходит до материализации чувственных идей.... В разряд каких органических повреждений мозга прикажите отнести кошелек с двенадцатью золотыми динеями, которые я выиграл, когда поставил на то, что взбесившийся Боевой Калган, вырвавшийся из клетки на площадь перед дворцом Юсуп-паши великого и непогрешимого и окруженного Белыми Барсами сожрет не меньше двадцати стражников, прежде чем его упокоят.
Выиграл деньги я у Денэ-красивого, с которым мы незадолго до того провернули неплохую аферу и пьяными потащились на злополучную площадь, посмотреть, нельзя ли чего полезного отвинтить от дворца Юсуп-паши великого и непогрешимого.
Так вот, именно с этим кошелем в руке я очнулся после очередного погружения. Причем Серега, который мне тогда ассистировал, клялся, что в руках у меня ничего не было, вплоть до того момента, как он отсоединил электроды от моей головы. Чудеса не иначе. Вернее чертовщина.
Деньги, конечно тоже привидится могли. Вот только как эти самые воображаемые монеты мы смогли толкнули столичному антиквару? Сухонький старичок, по виду вылитый барыга, которому Анрэ- проныра временами сбрасывал наворованное, мамой клялся, что таких денег не существует в природе, что это глупая подделка, новодел - золото почти не поцарапано и надписей таких не бывает.
Не будь у меня за душой жизненного опыта Борха, вора и неприметного слуги ордена Тишайшего, так бы и сдали монеты по цене золотого лома. Только в конце-концов антиквар заплатил за десять монет столько, что Сереге на квартиру хватило, а я джип купил. По одной монете у нас осталось, как талисманы. Я свою на цепочке на шее до сих пор таскаю.
А голову саблезубого тигра, которую Серега из погружения притащил, всю в крови, с вывалившимся языком, к тому же весящую килограммов двадцать, сохранить не удалось. Пока искали приличного, не болтливого таксидермиста, она протухла. Череп с тридцати сантиметровыми клыками до сих пор висит у Серого на даче, над камином.
Конечно, все эти приключения в отчеты не попали. При всем научном патриотизме, заканчивать свои дни в психушке ни у меня, ни у Серого не было никакого желания. Да и погружаться больше не хотелось от слова вообще. Так не хотелось, что аж зубы сводило при одной мысли об этом.
Установку разобрали, никому ни слова, а через десять лет уверовали, что ничего и не была, вроде пронесло. А вот и не пронесло. Скелеты выползли из шкафа, выстроились в шеренгу по одному и челюстями клацают, ожидая дальнейших указаний.
