Но молодой лорд с презрением бросил бумагу ему под ноги и едва заметно кивнул стражникам.
— Пошевеливайтесь! — процедил он сквозь зубы. — Мы уже и так отстали.
— Подати! Подати! Две седмицы! — раздавалось уже где-то в дальних торговых рядах, где прямо на земле разложили нехитрый товар бедняки.
Милдред и его стража унеслись прочь, догоняя глашатая, а я мысленно вознесла молитвы старым духам, и, позабыв о Мире, побежала в сторону Энги. Тот все еще неподвижно стоял на мостовой, держась за шею и глядя вслед удалявшимся всадникам ненавидящим взором. Вокруг него образовался круг свободного пространства: люди, возвращаясь к своим торговым делам, старательно обходили его стороной, будто прокаженного. Я опустила тяжелую корзинку наземь и тронула его за локоть.
— Ты как?
— Жив поди, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты купила все, что хотела? Нет охоты дольше тут болтаться.
— Да, кроме картошки, — сокрушенно ответила я, покосившись на корзинку со снедью. — Не донесу…
— Идем, — сухо сказал он, не глядя на меня, подхватил мою ношу и устремился к выходу с рынка широкими, размашистыми шагами.
Я едва поспевала за ним, не рискуя снова заикнуться о картошке, но, оказалось, зря беспокоилась: у самой окраины, в бедняцких рядах, его уже дожидался сгорбленный крестьянин. Энги молча сунул ему несколько медяков, и крестьянин принялся суетливо рыться в укрытой рогожкой телеге. К моему удивлению, продавец извлек из деревянной клети хохлатую молодую курицу с путами на лапках, передал ее Энги, а тот сразу же сунул взволнованную птицу мне. Затем взвалил на плечо огромный мешок картошки и подхватил другой рукой мою корзинку.
— Э-э-э… — только и смогла вымолвить я.
— Только не говори мне, что никакая курица не заменит тебе ту, которую я съел, — хмуро предупредил он.
— Уверена, эту я тоже смогу полюбить, — примирительно ответила я.
Гнев все еще клокотал где-то глубоко внутри него, но мой невинный ответ не дал ему шанса вырваться наружу. Какое-то время мы шли в молчании: Энги шумно пыхтел под тяжестью ноши, у меня же из головы не выходило произошедшее на ярмарке. Еще после первого разговора с Мирой о Туре меня разбирало любопытство: что произошло во время его службы в королевской гвардии, почему он дезертировал с места битвы? Но после сегодняшней стычки Энги с Милдредом любопытство захлестнуло: каким же чудесным образом он умудрился заслужить помилование? Ведь всем известно: дезертирство влечет за собою казнь без права обжалования.
