Энгилард. Точно. Так его нарекла Ульва.
— Почему ты ей не писал?
Уж не надеялась, что дождусь ответа, однако услышала хриплое:
— Поначалу все недосуг было. Да и оказии не выпадало — с кем вести-то передавать? Один раз получилось, да и то на словах. А потом…
Он махнул рукой и задумался. Мне стало любопытно.
— Что — потом?
— Потом я уже не мог, — он поднял голову и враждебно посмотрел на меня.
— Это почему ж не мог-то? Мог бы даже и приехать, если б захотел. Мать проведать. Эх, да что говорить, — я сокрушенно покачала головой, вспоминая горькую улыбку Ульвы, когда она задумчиво вглядывалась в сторону тракта, лелея тайную надежду.
— Много ты знаешь, девка! — рыкнул он сердито. — Я здесь хозяин — это не ты меня спрашивать должна, а я тебя!
— Ну, спрашивай, — покорно кивнула я, сложив на коленях руки.
Злобная гримаса на его небритом лице через мгновение будто бы слегка смягчилась.
— Куда подашься теперь?
Я уныло пожала плечами:
— Не знаю. Куда глаза глядят.
Он хмыкнул, и в его болотных радужках заплясали хитрые огоньки.
— Тебя здесь тоже не шибко-то любят, верно? Ты правда ведьма?
— А мать твоя что, ведьмой была? — вскинулась я.
— Поговори мне! — рявкнул он и хлопнул кулаком по лежанке — я едва не подпрыгнула от неожиданности. — Какая она тебе ведьма, дура?!
— Вот и я о том… Я такая же.
Он снова смягчился — за переменами его настроения сложно было уследить.
— Значит, идти тебе некуда.
— Некуда, — со вздохом подтвердила я.
Он вновь осмотрелся.
— Я гляжу, ты неплохо здесь управлялась. Хозяйство держишь, коня накормила… Можешь здесь оставаться, если хочешь. Мне расторопная баба не помешает. Только работу свою делай исправно! Будешь отлынивать — выгоню взашей!
Неожиданная щедрость Энгиларда-Тура застала меня врасплох. Продолжать жить здесь? Рядом с ним?!
Впрочем, лучшего выхода у меня пока не было. Но предложение было весьма подозрительно — что на самом деле он хочет взамен?
— Это какую такую работу? — я недоверчиво прищурилась.
— Ну… — он призадумался и почесал в затылке, — бабье ваше всякое… Прибрать там, приготовить… Стирать мне будешь, — он, казалось, уже приободрился, мысленно раздавая мне указания, — воду носить, печь топить. За конем присматривать. Куры твои, опять же…
Все это было несложно, но взыграла во мне проклятущая дерзость — как ни давлю ее в себе, а все ж где-то вылезет:
— А ты что делать будешь?
— Что?! — заревел он, что твой медведь, и подскочил с лежанки. — Я тебе ничего не должен, девка! Я тут хозяин, поняла? Что велю — то и будешь делать. А я… я… отдыхать буду, вот!
