— Спасибо, что накормила Ворона.
— И напоила, — не удержалась я, — согретой водой. Согретой на огне, который пришлось разводить не в печи, а на улице… Потому что ты выставил меня из дома.
Небритое лицо Тура недовольно скривилось, и он потер пальцами виски. Поделом ему, пусть помучается, хоть бы и от похмелья.
На миг показалось, будто нечто человеческое проскользнуло в сыне бедной Ульвы, но когда он пристроился спиной ко мне у забора и стал развязывать штаны, я едва не задохнулась от возмущения.
— Отхожее место там! — крикнула я, махнув рукой за сарай.
Ответом мне послужило выразительное журчание, и я с досадой отвернулась от паскудника.
— Я помню, — невозмутимо сказал он. — Иди в дом, говорить с тобой буду.
«Ишь ты, командир какой», — подумалось мне, но привычка помалкивать удержала меня от излишней дерзости.
Вздохнув, я послушалась Тура и вошла в избу. В конце концов, раз уж он меня выселяет, я должна хоть вещи собрать.
Первым делом достала из-под кровати шкатулку со своим богатством. Здесь я хранила выторгованные монеты, портрет старой Ульвы, который нарисовала сама пару лет назад, и самое драгоценное — чудесную куколку, которая была при мне с тех самых пор, как я появилась в лесах близ Трех Холмов.
Куколку эту делал, несомненно, искусный мастер. Вырезана была она из неведомого мне молочно-белого дерева. Личико, ручки, ножки — все было так натурально, что казалось, вот-вот заговорит эта милая маленькая девочка. Нет, не просто девочка — принцесса. На голове ее мастер каким-то чудом пристроил целую копну длинных светлых волос, которые увенчал золотистой короной. Изумительное платье из голубой парчи охватывало ее тонкий стан, а на одной ножке красовалась хрустальная туфелька — вторая, видать, потерялась еще до того, как я успела это заметить.
Эта куколка была моим оберегом, моей тайной, моей подружкой. Еще старая Ульва велела мне спрятать ее подальше от чужих глаз и никому ею не хвастать — отберут ведь и продадут.
За спиной громыхнула дверь, и я в страхе хлопнула крышкой шкатулки, подскочила и спрятала свое богатство за спину.
— Что прячешь? — с порога рявкнул Тур, но тут же презрительно махнул рукой. — Ладно, твое дело, мне чужого не надо. Садись.
Я послушно села на свою лежанку, предусмотрительно затолкав шкатулку подальше за спину. Тур тоже сел — на лежанку матери — и с отвращением стянул с ноги мокрый сапог. Я деликатно отвела глаза от его ноги, замотанной в грязную портянку.
