- А мы подражали, - дед прикуривает от длинной импортной спички, изящно зажженной москвичом. - Я имею в виду тех, кто работал в центральном аппарате в те времена. В том числе и наш Главлит. Равнялись на "дорогого Леонида Ильича".
- Так их разве еще выпускают? - не унимается телевизионщик, наблюдая глубинный кашель деда после пары затяжек "Новостью", и вставляет "Бернса" в свои пухлые губы.
- Найти трудно, но можно. Мне сюда на Кавказ жена целый ящик передала из Москвы.
- Да-а,... - вздыхает журналист, - кто-то вышел из гоголевской шинели, ктото из сталинской, а кто - из дыма "Новостей".
- Не наглей, Глеб, - тут же реагирует Соломин. - Ты мне молодого майора испортишь, - и смотрит на меня поверх очков вылинявшими от возраста глазами.
Мой взгляд никак не отклеится от высокой брюнетки, она все еще стоит у входа в зал. Среди журналистов красивые женщины - редкость. Откуда она взялась?
- А я что - старый, Виктор Алексеевич? - улыбается москвич. - Мне сорок всего.
- Сорок лет, а пузо отрастил больше, чем у меня, семидесятилетнего, Соломин бросает окурок в урну.
- А вам что, семьдесят? - Глеб картинно выпускает клубы сигарного дыма.
- Будет. Через год, - вздыхает дед и резко расправляет ссутулившиеся было плечи, стараясь обозначить выправку. - Я на пять лет старше твоего отца, царство ему небесное. Пора уже и о душе подумать.
- Ну, глядя на вас, не скажешь, что почти семь десятков позади, льстит телевизионщик, и болотные глаза его теплеют. - Вид у вас гвардейский, "тройка", будто мундир сидит. От сигарет не отказываетесь, да и водочкой, небось, еще балуетесь?..
- Есть грех, - после приступа кашля Соломин достает платок и промокает огромный розовый лоб, обрамленный очень чистой сединой. - И потом я ведь бывший десантник. Нам без лихости нельзя.
- Так, может, где-нибудь посидим, выпьем-закусим? - не унимается Глеб.
- Рад бы, - апоплексические лиловые щеки деда вздрагивают, - да нельзя.
Сейчас наверняка президент вызовет.
- Думаете - стуканет Тамаев? - включаюсь в разговор с вопросом, хотя знаю ответ.
- Руслану выслужиться надо, место хлебное добыть, - вздыхает дед. Конечно, стуканет. Тем более, что не любит он меня. Хотел в пресс-службу нашу устроиться, чтобы второй оклад получать, а я в штат попросил у федерального центра военного журналиста.
- Меня то есть?
- Прислали тебя, - бликует оправой Соломин. - А ты думаешь, откуда в федеральной правительственной структуре армейцы? Я настоял.
