Потребовалось время, чтобы выбраться из заднего окна достаточно бесшумно, чтобы избежать наблюдателей Эйба. Даже тогда он скрежетал по гравию, когда думал, что он чист, и ему пришлось ждать почти полчаса в тени, прежде чем он убедился в этом. После этого идти под темно-черным африканским небом было легко, и он добрался до угла Авенида Индепенденсия, никого не встретив.
Сама авеню была более сложной задачей. Он подождал в своем углу, пока не смог различить сторожевых псов в темноте, и ему стало жаль, что Эйб не был так внимателен. По крайней мере трое мужчин смотрели на фасад лавки травника с разных сторон. Переулок позади был совсем другим. Она была открыта только с одного конца, а напротив нее сидел одинокий наблюдатель, расхаживавший взад и вперед, как леопард в клетке. У Эйба, должно быть, не хватало квалифицированных людей; этот парень не был умным наблюдателем. Он был виден, и ему было скучно. Он был настолько очевиден, что Ник был не первым, кто прошел мимо него.
Ник бесшумно вылетел в переулок и шел, как медленно движущаяся тень, за задними стенами невысоких зданий, выходящих на авеню. Конечно, подумал он, в переулке должен был быть еще один наблюдатель.
Он был прав. Было. Он лежал в дальнем конце переулка, лицо его было в темной липкой лужице, затылок был покрыт ужасными вмятинами и залился засохшей кровью. Ник замолчал достаточно долго, чтобы убедиться, что для него ничего нельзя сделать, и использовал специальные тонкие перчатки без отпечатков пальцев, сделанные для него спец. отделом AXE.
Он считал задние двери, пока не понял, что находится за магазином травника. Изнутри не горел свет, и замок сработал без борьбы с Помощником взломщика Ника. Его карандашный луч пронесся по магазину и обнаружил, что в нем нет всего, кроме барахла, который он заметил ранее. Он вернулся по своим ступеням к черной лестнице и начал осторожно подниматься, одна рука слегка держалась за перила, а другая держала смертоносную Вильгельмину. Провисшая лестница жаловалась, как испуганный кот, и он на мгновение замер в ожидании. Ничего не шевелилось. На крошечной площадке было две двери, обе были закрыты, но ни одна из них не заперта. Он очень тихо открыл одну из них и прокрался внутрь. По-прежнему не было ни звука. Его маленький фонарик включился и стал исследовать крошечную грязную комнату с закрытыми ставнями на окнах, неубранной кроватью и несколькими шаткими палками мебели, включая потрепанное старое кресло. Луч зацепил стул и удержал его.
