Сандра вновь прикусила губу. Как она могла быть такой бестактной? Почему нельзя было просто прикусить язык и не говорить, не подумав?
Хотя теперь она начинала немного понимать тех, кто не желал иметь с ним дела. Наверняка, ожидая от людей враждебности из-за своего уродства, он уже заранее был готов к отказу и относился к людям с недоверием и опаской. И это не могло не отразиться на его поведении и словах. Ей стало понятно, почему он нервничал перед встречей со своим потенциальным клиентом. Сандра была уверена в том, что Клайген — настоящий профессионал и мастер своего дела. Об этом свидетельствовало даже то, что он выиграл тендер, который год назад объявила ее компания. И, тем не менее, он заранее готовил себя к очередной неудаче, несмотря на браваду и заверения в том, что справится со своими проблемами.
Сложно было поверить, что этот человек, которому, казалось, все нипочем, на самом деле не уверен в себе. Ужасно захотелось помочь ему — но как? Он не принял от нее предложений о работе, не примет и советов. Едва ли он вообще воспринимает ее всерьез. И она не могла его в этом винить.
В невеселых раздумьях они вернулись в номер. Сандра боялась той неизбежной неловкости, которая возникнет, когда они останутся в номере одни. Он снова злился на нее: она олицетворяла собой все его беды, и этого не изменит даже то прекрасное, что случилось между ними.
Очень жаль. Она бы отдала все, что могла, чтобы вернуть ему хорошее расположение духа, но собственная гордость не позволит ей больше сделать первый шаг.
У нее еще осталась книга, которую она так и не успела прочесть. Сейчас она сядет в кресло, устроится поудобнее и погрузится в чтение. А он пусть делает, что хочет.
Но Клайген опять нарушил ее худо-бедно выстроенные планы: сняв парку, он помог Сандре выбраться из шубки, а затем повернулся и взял ее лицо в свои ладони.
— Совсем холодная, — сказал он.
— Я всегда мерзну, — смущаясь, призналась она, — не обращай внимания.
— Ты же с севера?
Сандра грустно улыбнулась, глядя ему в глаза и наслаждаясь прикосновением мозолистых рук к своим щекам.
— Думаешь, северяне не мерзнут? Или ты веришь в глупые древние легенды, будто мы сделаны изо льда?
— Разве нет? — уголки его губ слегка дрогнули в невеселой усмешке.
— Только не я, — выдохнула она.
А потом он поцеловал ее — отчаянно, горько, будто в последний раз. Сандра не стала сопротивляться. Она тянулась к нему всем своим существом, и даже если бы осколки северного льда действительно каким-то образом застряли в ее сердце, они бы не выдержали той страсти, с которой Алекс впивался в ее губы, и той силы, с которой он прижимал ее к себе. А Сандра… она могла бы отдать ему всю нежность, на которую была способна, готова была раскрыть ему душу, чтобы он понял — все изменилось. По крайней мере, для нее.
