Затем перезвонила в офис. Секретарь, многократно извиняясь за то, что тревожит ее в отпуске, задала несколько вопросов по грядущей арт-выставке, которая вскоре должна была состояться в их новой галерее.
Звонить больше было некому.
Она вернулась в номер и застала Алекса сидящим на краю кровати спиной ко входу — похоже, свой разговор он тоже закончил. Рядом лежал раскрытый блокнот с брошенной поверх ручкой. Алекс не пошевелился, не обернулся на открывшуюся дверь, на звук ее шагов; казалось, он был всецело поглощен разглядыванием горного пейзажа за окном, благо чистое небо и солнце позволяли рассмотреть его в мельчайших деталях на мили вокруг.
Впрочем, кроме как на горы, от предгорий до вершин укрытые снегом, смотреть было не на что.
Сандра подошла вплотную и встала у него за спиной, почти касаясь широких плеч.
— У тебя неприятности? — спросила она тихо, желая и не решаясь прикоснуться к нему.
— Почему ты так решила? — бесцветно отозвался он.
— Ты выглядишь расстроенным.
— Нет, все в порядке.
— Твой клиент…
— Он сказал, что дождется меня, и мы встретимся, когда я выберусь отсюда.
— Отличная новость.
— Да. Отличная.
В наступившей тишине она слышала собственное дыхание и дыхание Алекса. Прикусив губу, рискнула положить руку ему на плечо. Он едва заметно вздрогнул. Сандра подождала немного, готовая к тому, что он уберет ее руку и отстранится, но он продолжал сидеть неподвижно. Тогда Сандра вновь отпустила себя на волю и поддалась желаниям, а они буквально вопили о том, что этого слишком мало — чувствовать его тело всего лишь одной ладонью сквозь ткань тонкого реглана. Она положила вторую ладонь на другое плечо и принялась легкими нажатиями пальцев прощупывать напряженные до предела мышцы его плеч и шеи.
— Ты твердый, как камень, — шепнула она.
— Я тебе говорил — я железный, — ответил он тихо, не поворачивая к ней головы. — Смотри не обломай об меня свои коготки.
В его голосе прозвучала угроза, и Сандра не поняла, почему. Пожалуй, впору было обидеться, но ей не хотелось тратить последний день их совместного пребывания в мотеле на глупые ссоры. Она снова скользнула пальцами по развороту плеч, затем вверх по шее, зарываясь в густые черные волосы. Отвела их назад, открывая уродливый шрам от ожога на левой половине лица. Осторожно коснулась губами виска, спустилась ниже, покрывая легкими поцелуями грубую вязь рубцов на скуле и то, что осталось от уха.
— Ты так и не рассказал мне, что с тобой случилось, — прошептала она, спускаясь поцелуями ниже, на открытую часть шеи.
