- Да ну, глупости! Не боись.
С ними сближался всего лишь рослый парень - узкоплечий, белобрысый, лет двадцати; из-под лакированного козырька казацкой фуражки времен гражданской войны выбивались вихры чуба; верхняя губа и подбородок поросли светлым пушком, еще не ведавшим бритвы; левый глаз с прищуром, придававшим продолговатому лицу насмешливое выражение.
- Це ты, Андрон, - заговорил первым, встав спереди так, что пришлось остановиться, - А я дывлюсь: шо за парочка - Сэмэн та Одарочка? - Перевел взгляд на Марту: - Чия така овэчка?
- Сам ты баран! - Андрею не нравилась бесцеремонноить, с какой тот разглядывал ее сверху донизу; встал между ними. - Отвали, че уставился, как кот на воробья...
- А шо, низ-зя? - Перевел взгляд на чеку вместо пуговицы, скривил в ехидной ухмылке тонкие губы. - И куды ж це вы направляетэсь?
Хотел отпаять позаковыристей, вроде "на кудыкало, куда тебя дерьмо кликало", но сдержался: не след задираться; сказал:
- На лимане, слыхал, ожины навалом поспело. А ты че тут шляешься?
- Хто, я? Парашуту шукаю.
- Какую еще "парашуту"?
- Та хиба нэ бачилы, як нимци яроплана сбылы?
Передернув плечом, как если бы понятия не имел, о чем речь, заметил насмешливо:
- Тебе во сне, что ли, приснилось?
- Це вы, мабуть, проспалы! - Снова пройдясь по Марте, осклабился: Вона ничогэнько - и на мордочку, и цыцькы, я б тэж прозивав.
- Ты, кугут, говори да не заговаривайся!
- А то - шо? - шагнул с кулаками, - ща як кугутну по зубах!
- Попробуй... - передав сумку Марте, Андрей воинственно сунул руку в карман. - Как бы твои не вылетели! Будешь иметь дело еще и с Ваньком.
- Та плював я на твого Ванька! - огрызнулся долговязый, утратив, однако, грозный вид и зыркнув по сторонам; затем развернулся и побрел прочь. Андрей взял сумку, глянул на солнце, проворчал сердито:
- Как не одно, ек... так другое! Теперь этого Гапона поднесло...
- Странный тип! - осуждающе заметила она. - Не о человеке беспокоится, а о каком-то парашюте... Это у него имя такое - Гапон?
- Прозвище. Фамилия Гаповский - поэтому. А вобще звать Леха. - Андрей оглянулся. - Зырит в нашу сторону, морда. Пробежаться бы, но еще подумает, что удираем да увяжется следом, вражина...
- Ты, вижу, его крепко недолюбливаешь.
- Их все пацаны не любят. И на нашей, и на той стороне хутора.
- Их - это еще кого-то?
- Два дружка у него закадышных. Тожеть кулацкие сынки.
- Кулацкие? - удивилась Марта. - Я слыхала, будто всех кулаков здешних выслали.
