– Вставай! – резко бросил он. – Охотники здесь.
Сердце забилось так сильно, что, казалось, сломает мне ребра. И мысли судорожно перескакивали с одной темы на другую.
Разбудить остальных. Собрать защитниц и обсудить тактику обороны. Нет, на это не хватит времени, нужно действовать, а не обсуждать… По десять защитниц на этаж, остальных – в гостиную, оберегать входную дверь. Проверить, в безопасности ли дети, собрать их в спортзале. Выделить двух защитниц и воинов, чтобы оберегали. Убедиться, что Алан в порядке и в надежных руках.
Я наспех оделась. Руки тряслись, перед глазами мелькали темные круги. Подташнивало, как обычно бывает, если резко вскакиваешь с кровати.
В коридоре несколько защитниц альва столпились у окна, смотрели в окно, махали руками, тыкали пальцами в стекло и что-то бурно обсуждали. Я подошла, чтобы разогнать их – в конце концов, в доме слишком много окон, чтобы тратить по нескольку человек на одно. Если им нечем заняться, неплохо бы в этот раз позаботиться о третьем этаже, хотя бы об аварийном выходе, через который в прошлый раз влез Богдан. Я уже открыла рот, чтобы высказаться, но девушки расступились, открывая мне вид из окна, и я замерла.
Их было много. Их было так много, что стало не видно снега во дворе, а сам двор почернел, наполнился темной, копошащейся массой.
Нет, охотники не приближались. Пока. Стояли, напирая на невидимую грань, укрывающую крыльцо. Ныли стены старого дома, напряженно звенела тонкая защита…
Боги, нам не хватит сил!
Нас слишком мало, чтобы драться с ними. Мы истощены! Заперты тут и лишь вопрос времени, когда…
– Очнись!
Хлесткая пощечина обожгла кожу, и из глаз брызнули слезы. В ушах загудело, а мысли рассыпались окончательно, и больше не было надежды их собрать.
Меня грубо тряхнули, и крикнули в лицо:
– Слышишь?! Первый этаж. Собери защитниц и распредели по дому.
Роберт злился. У него горели глаза, и на смуглых щеках бесформенными пятнами выступил румянец. Он смотрел на меня так, будто это я виновата в том, что к нам явилась армия охотников. Будто от меня зависел исход сегодняшней ночи.
В груди шевельнулась обида – старая, ненужная. И память заботливо подкинула горсть воспоминаний. На злость Роба отозвалась моя собственная, но ее было слишком мало. Так бывает: страх топит ярость и делает тебя беспомощным.
– Отойди!
Не дожидаясь реакции Роберта, Влад отодвинул его в сторону, скользнул руками по моим плечам.
– Ты как?
– Н…нормально.
– Держишься?
