Тем не менее, вид на Разлом открывался великолепный. Солдаты нервно оглядывались, но помогали Одноглазому изучать местность. Колдун залип на Разлом справа от нас. Мы не издавали ни звука, в отличие от окружающей природы. Воронья стая на той стороне пропасти орала все громче. Птицам явно было о чем пообщаться. Вокруг нас жужжали насекомые, примериваясь, как бы поживиться нашей кровью.
– Я сейчас чуток пошаманю, – объявил Одноглазый.
– В смысле? Говори по-человечески.
– Ладно, ладно. Ильмо, ты зануда.
Чтобы позлить нашего сержанта, он довольно долго провозился, чтобы родить проклятие, которое поджарило всех летающих кровососов в радиусе пятидесяти ярдов. Конечно, в первую очередь он заботился о себе любимом, но всё равно заработал на этом несколько очков – теперь придушить его хотело куда меньше народу.
– Все эти пятисотлетние дубы, ясени и каштаны – большинство из них ненастоящие.
Ильмо прервал его.
– Это значит, что кто-то хочет что-то спрятать. Подъем, солдаты. Попробуем подобраться поближе.
Мы перемещались скорее вбок, чем вниз. К полудню мы продрались через колючие кусты и нашли хорошее место для привала – плоский широкий уступ, который шел под уклон и упирался как раз в то место, куда мы стремились попасть.
Умник Ржавый заявил:
– Очень похоже на дорогу.
Казалось, даже воронья стая умолкла. Тишину нарушил Одноглазый:
– Очень легко не заметить то, чего совсем не ожидаешь увидеть.
Стоило кому-то высказать эту мысль вслух, как стало очевидно – в стене Разлома была вырублена дорога. Она была здесь уже фигову тучу лет и ей даже когда-то пользовались, только было это довольно давно.
Ильмо разделил нашу группу. Ржавого, Робина и еще двух парней он послал вверх по склону разведать обратный путь в лагерь. Остальные двинулись в противоположном направлении. Я буквально достал всех, размышляя вслух:
– Кто мог пользоваться этой дорогой? Куда она вообще ведет?
– Почему бы тебе не заткнуться нахер? – предложил Ильмо. Он кивнул в сторону каркающих ворон.
– Одна из них тоже задала тупой вопрос.
Похоже, сегодня Костоправ заработал почётное звание тупицы. Но намек был все-таки понят.
– Одноглазый, ты говоришь, что весь этот пейзаж – фальшивка? Насекомые кусаются вполне по-настоящему.
– На две трети. Он нужен только для того, чтобы замаскировать дорогу.
Ильмо жестом велел всем остановиться. Мы преодолели резкий поворот среди желтеющей листвы, и неожиданной наткнулись на призрачный мост. Он соединял края Разлома там, где огромные глыбы заполняли пропасть на две трети.
