Сначала заполыхали ее волосы. Хоори чертыхнулась. Ей необходим огонь там, где мерзкая лапа соприкасалась с ее кожей, на щиколотке. Превращаться в факел даже перед лицом серьезной опасности не хотелось, она останется без одежды. Запрокинув лицо назад, она увидела дорожку из горящей травы, которую поджигала пламенем своих волос. Монстра это не впечатлило. Ладно, Хоори, теперь руки, ну…! По правой ладони поплыла огненная рябь, и схваченный пучок травы превратился в серый пепел. Затеплилась слабая надежда и, с трудом приподняв гудящую голову, она вцепилась взглядом в свою потерявшую ботинок, голую ступню, как будто она должна воспламениться от ее взгляда.
Покраснели пальцы, оранжевая волна из языков спасительного пламени скользнула чуть вверх и чудовище, наконец, резко выпустило ее. На уродливой, в рытвинах и шипах, морде явно сквозило удивление и, сделав шаг в ее сторону и приготовившись к смертоносному прыжку, монстр раскрыл зубастую пасть в угрожающем реве.
— Черта с два, ублюдок, — прошипела Хоори, хрен с ней, одеждой — иди сюда, тварь. Сегодня у меня настроение кого-нибудь поджарить.
И когда она уже была готова выпустить солнце на свободу, полностью отдавшись огненному вихрю, что раскручивался у нее внутри, чешуйчатый монстр упал. Мощные иглы беспорядочно дергались в предсмертной агонии, вытаращенные черные глаза с ненавистью замерли на не состоявшейся жертве, а аккуратно между них торчал, поблескивая в отблесках горящей позади нее травы, металлический наконечник здоровенной стрелы. Следом, откуда-то с неба, на нее свалилось нечто тяжелое, пахнущее кожей и мылом, и накрыло с головой. Попытка сдернуть с лица тряпье не удалась, сверху навалилось уже явно живое тело…и достаточно тяжелое.
— Я заранее позаботился…Дабы не смущать, — глухо донеслось до нее и впервые в жизни, она так была рада кому-то, что захотелось заплакать. Только держись, только не плачь. Не хватало еще, чтобы эта омерзительная морда увидела твои слезы радости от своего чудесного появления. Он спас ее задницу, появившись в нужный момент и в нужном месте. Хоори не двигалась, наслаждаясь звуками его надменного, с нотками превосходства всегда и везде, отвратительного голоса.
— Лысый подгони второй, пока я тут все улажу.
— Ага. Можешь не торопиться… — С каким — то нехорошим скрытым смыслом раздался на отдалении голос Лысого. Опять эти непристойные, вульгарные фразочки…
Наконец, ему пришло в голову отдернуть с лица Хоори тяжелую кожу. Не показывать ему… Нужно справиться с накатившим восторгом от низких, бархатистых ноток, но в глазах однозначно стояли слезы. Пусть расценивает это как угодно…Как огорчение от его вида, как слабость, плевать…
