Война шла всегда, и это было не преувеличение. Ведь никто уже и не помнил, когда она началась. Каждый раз, когда человечество развивалось достаточно, чтобы создать свою цивилизацию, что-то уничтожало ее. У них не было исторических хроник, только некое подобие устных преданий, и, согласно им, в мире не существовало ничего кроме войны. Некогда небеса потухли, земля раскололась, день и ночь слились в одно кроваво-красное марево. Календари утратили смысл, как и само течение времени — оно словно застыло.
Человечество было бессильно перед бесконечным насилием, только ужесточившимся с появлением черного пепла. Отойти хотя бы на шаг от поселения означало добровольно подставить голову под косу смерти. Даже неудачная встреча с диким зверем, не говоря уже о представителях других рас, грозила людям гибелью. Шальной выстрел или взрывная волна могли в любую минуту уничтожить не только одно поселение, но и целую расу. Вечный, непрекращающийся, бесконечный круговорот смерти и разрушения... Корон была уверена, что если ад существует, то они уже находятся в нем.
И все же люди продолжали жить. Потому что им не хотелось умирать без причины, их разум отказывался принимать бессмысленную смерть. Но можно ли было назвать нормальными тех, кто сохранял рассудок в таком безумном мире?
* * *
Пять лет назад родное поселение Корон, приютившее Рику, попросту исчезло во время сражения крылатых и драконий. Большинство взрослых погибло, а кучка в одночасье осиротевших перепуганных плачущих детей случайно набрела на эту пещеру. Игнорируя слезы отчаяния своих односельчан, в то время еще тринадцатилетний мальчик деловито осмотрел находку и решил:
— Годится. Дальше мы будем жить здесь.
Всего несколько часов назад они потеряли абсолютно все, а он уже уверенно говорил про будущее.
Кто-то простонал:
— Это бесполезно... Мы для них пустое место, как будто и не существуем вовсе.
Жалоба была вполне уместной, но мальчик даже не повел бровью.
— Правильно, не существуем. И мы сделаем так, чтобы это было не «как будто».
И он поведал остальным свои план:
— Мы исчезнем, станем призраками, которых не должно существовать, о которых никто не знает, — его бездонные черные глаза поблескивали в темноте пещеры. — Мы выживем любой ценой: будем убегать и прятаться до тех пор, пока кто-нибудь из наших потомков не доживет до окончания войны. Все равно мы бессильны, так давайте же примем волю павших и дадим шанс тем, кто придет после нас.
