Сейчас перед царём лежало две грамотки с Нижегородской губернии. Одна была от воеводы Нижнего Новгорода князя Бутурлина. Михаил убрал нагар со свечки и принялся читать. Князь Василий Матвеевич докладывал, что прибыл в губернию сынок Дмитрия Михайловича Пожарского с двумя десятками стрельцов. Было на княжича Петра Дмитриевича два нападения разбойных людишек по дороге, но стрельцы те нападения без ущерба для себя отбили. Сейчас же дороги стараниями его, воеводы Василия Матвеевича Бутурлина и оных стрельцов полка Афанасия Левшина полностью от разбойных людишек очищены, больше двух десятков татей живыми изловлены и сейчас оне в остроге прибывают. Всего же побито больше сотни разбойных людишек, в том числе и атаман казацкий Ивашка Сокол, правая рука вора казнённого Ивашки Заруцкого. Тракт же Владимирский ныне от татей полностью очищен и безопасен для торговых людей.
Новость по сравнению с теми, что Михаилу докладывают каждый день бояре, была просто замечательная. Очищен от разбойников тракт Владимирский, значит, оживится торговля, потекут денежки в казну. Отлично. Нужно будет, как срок воеводства в Нижнем у князя Бутурлина закончится, перевести его воеводой поближе к Москве, хотя бы в тот же Владимир. Пусть и дальше тракт содержит в бережении, и грамотку с благодарностью послать князю Василию Матвеевичу.
Вторая грамотка была от самого Петра Пожарского. Царь прочитал её и задумался. Грамотка была очень странная. Петруша сообщал, что добрался до Пурецкой волости благополучно. Упоминал, что стрельцы отбили две вылазки татей и хвалил их умение воинское. Всё бы ничего, но в конце Пётр просил оставить ему тех стрельцов, ибо собирается он по весне, как реки вскроются, на лодьях идти к Урал камню, разведать, нет ли там чего полезного для державы, кроме соли и мехов. Так же просил княжич прислать по весне, если можно, ему пару рудознатцев хороших. А в самом конце была просьбица, разрешить тем стрельцам из Москвы семьи перевезти к нему в Пурецкую волость. Однако!
Михаил велел найти Афанасия Левшина и позвать к нему, не мешкая. Полковник появился через час, Михаил как раз отобедал с матерью и дядей. Все и разговаривали с Афанасием. Прочитав грамотку, Левшин хмыкнул и спросил:
- Позволь узнать царь батюшка, а сколько годков старшему сынку Дмитрия Михайловича?
- Поди, четырнадцатый идёт, - ответила за царя старица Марфа.
- Не молод ли он на Урал камень разведку вести? - покачал головой седобородый полковник.
