Наш киоск окружила большая толпа. Люди с изумлением смотрели на Евангелие, которого никогда до тех пор не видели, потому что Греческая православная церковь не даёт этой книги в руки верующим. У меня было красиво переплетенное Евангелие от Святого Иоанна. Прихожане и даже монахи интересовались, не Иоанном ли Крестителем оно написано, о таком они слыхали. Со мной была Кларуца. Книги расхватывали, как горячие пироги. Наш запас едва смог удовлетворить спрос. Несколько раз полицейские подходили к задним рядам толпы. Наш вид казался им подозрительным. Вопрос о том, есть ли что-то общее во внешности всех преступников, сам по себе очень спорный, но в то время в Румынии считалось, что типично еврейская внешность уже говорит о преступности, а у нас обоих внешность была явно еврейская. Наконец один полицейский подошёл поближе и вежливо спросил, как меня зовут. Я чётко произнёс: «Рихард Вурмбранд». Это его явно поразило: имя было немецкое. Такое имя мог иметь любой из единомышленников Гитлера. Он отдал честь и отошёл. Но, сделав несколько шагов, остановился и снова взглянул на нас. Наши лица трудно было назвать типично арийскими. Полицейский подошёл снова и попросил нас предъявить удостоверения личности.
Это был наш конец: в то время в удостоверениях личности указывалась национальность - и мы оба должны были оказаться виновными уже в том, что были одной национальности с Христом, в которого полицейский, конечно, тоже веровал. Трудно описать бурю, которая тут поднялась! Он закричал диким голосом: «Эти грязные евреи осквернили нашу церковь и наше Евангелие!»
Собралась толпа. Услышав шум, находившиеся внутри храма вышли и, узнав, что купленные ими Евангелия осквернены евреями, потребовали свои деньги назад. Шум усиливался. Одна дама из числа прихожан, знавшая нас, имела смелость вмешаться и во весь голос заявить, обращаясь к собравшимся на ступенях храма: «Как вам не стыдно? Вместо того чтобы возрадоваться вместе с евреями, которые принадлежат к тому же народу, что и Иисус, любят Его и даруют нам Его Евангелие, которого наши священники нам не дали, вы набросились на этих ни в чём не повинных людей!»
Но её не хотели слушать; аббат, к которому она обратилась за помощью, извинился и исчез. В результате нас арестовали по обвинению в серьёзном преступлении, а именно в том, что мы - евреи - осмелились продавать христианскую литературу, то есть Евангелия, написанные евреями. Нас отвели в полицейский участок. Поскольку было воскресенье, там находился только один офицер, и нас оставили под его охраной. Он сказал, что скоро прибудет полицейский инспектор, который займётся нами, и передал нас третьему лицу, не поставив его в известность о том, что мы находимся под арестом.