– Но ведь ты говоришь с кем-то время от времени, все слышат, – сказал он, поддерживая её за локоть и цепляясь взглядом за её взгляд.
Отведя глаза, Аламеда высвободила руку и вдруг заметила из дальней тёмной хижины чей-то колючий, устремлённый на неё взор. Там жила Муна…
– Прости, мне нужно к воде, чтобы восстановить силы после колдовства.
– Я доведу тебя, ты еле держишься на ногах.
– Нет, не стоит. Теперь мне лучше. Не ходи за мной, – в спешке проговорила Аламеда и, обдав Арэнка ветром волос, побежала к лесному озеру.
Голубая чаша – так называли его люди из-за небесного цвета прозрачной воды. Ночью оно, как и всё остальное, погружалось в мрак, только два белых осколка лежали на неподвижной чёрной глади, и сотни ярких брызг поменьше подрагивали вокруг.
Аламеда скинула с себя платье и вошла по пояс в озеро. Как хорошо, что ночью в нём не видно собственного отражения. Прохладная вода приятно льнула к коже, лёгкая дымка обволакивала тело белёсым саваном. В звонкой тишине ночные звуки приобретали удивительную отчётливость. Аламеда распростерла руки по невозмутимой глади и неподвижно стояла с закрытыми глазами, давая силе воды и лунного света напитать свои ослабевшие после колдовства тело и душу. Затем она несколько раз окунулась с головой и вынырнула, откинув назад волосы. Отжимая их Аламеда краем глаза заметила, что кто-то наблюдает за ней с берега и тут же погрузилась по плечи в воду.
Из-за дерева колыхнулись на лёгком ветру длинные жёсткие волосы. Арэнк… Её всю обдало жаркой волной необъяснимых чувств, она боялась давать им определение. Когда-то точно так же украдкой смотрел на неё Роутег, и ей это нравилось, а теперь Аламеда стеснялась своей наготы, несмотря на то что от Лиз ей досталось не менее красивое и стройное тело, чем было у неё прежде. Пытаясь справиться с потоком сбивчивых мыслей, она поплыла навстречу лунам, словно юркая рыбка, уходящая от преследования рыбака, а когда вернулась, за деревом никого уже не было. Аламеда поспешно вышла из озера и накинула платье.
Сама не зная почему, она боялась Арэнка и старалась избегать его. Каждый раз, когда он появлялся в поле зрения, она ловила на себе его открытый изучающий взгляд. Аламеда понимала, что нравится ему. С первого дня, как она ступила на эту землю, он выделял её среди других. Присутствие Арэнка зарождало в её душе смятение. Одного его взгляда хватало для того, чтобы она на миг забыла о своей главной цели – о мести за Роутэга. И это пугало её. Она опасалась не только его, но и саму себя: ударов собственно сердца при звуках шероховатого голоса, неясного трепета в груди. Аламеда отдала бы всё на свете, лишь бы на его месте оказался Роутег, но тот был мёртв, а она зачем-то продолжала жить в ненавистном теле… Не для того ли, чтобы отомстить? Только вот Роутэг боготворил настоящую Аламеду – дикую, чёрную, быструю, точно пантера, тогда как Арэнк заинтересовался лишь необычной внешностью, доставшаяся ей от Лиз. Поцелованными солнцем волосами и кожей цвета облаков… Так он сам говорил… Арэнк не знает, какой она была раньше и какой остаётся в душе, и не сможет узнать.
