Аламеда молчала и, поджав губы, нарезала корневище в котелок. Да. Ничего ты не понимаешь, Нита. Чужие чувства можно растоптать, растерзать на мелкие кусочки. Быстро. За один день, за всего лишь миг. Смешать с землёй и кровью. С ней, Аламедой, так и поступили, и никто не задавался вопросом, можно это или нельзя, правильно или нет. А что если так только и правильно, так и нужно?..
– Я знаю почему ты завела этот разговор, – сказала она, словно обороняясь, – ты сама надеешься, что я… что ты и я…
– Нет-нет, – не дала договорить ей Нита. – Нет, Аламеда, я ни на что никогда не надеялась. Знаю, что не могу… – её сильные плечи сразу поникли, в глазах мелькнуло нечто сродни разочарованию. Она собралась было подняться, но вдруг спросила: – Скажи, Аламеда, тот смельчак из сказки, которого убил Буктана, был твоим женихом?
Аламеда вся напряглась, кровь хлынула в голову, в ушах зашумело.
– Ты до сих пор любишь его? – продолжала Нита, а для Аламеды каждое её слово было, как проворот кинжала в груди.
Она часто задышала, руки опять дрогнули, захотелось резко ответить Ните, но вдруг к огню подсел Лони.
– Килайя, ты больше не рассказываешь мне сказок, – пожаловался он, выстругивая что-то из обрубленного сучка.
– Не называй меня так, – бросила Аламеда, – сколько раз говорить. Я Аламеда, А-ла-ме-да, понятно?
– И животных мне больше не мастеришь, – понуро пробормотал мальчишка. – Смотри, как плохо у меня выходит, – он протянул ей свою грубо обтёсанную деревянную птицу.
– Мне не до твоих игрушек, Лони, – не скрывая досады, бросила она.
Он утёр нос грязным кулаком и, пряча глаза, отвернулся к костру, делая вид, будто подбрасывает ветки.
– Что я такого сказала? – с вызовом проговорила Аламеда в ответ на укоризненный взгляд Ниты. – Я ему не мать.
Она тут же пожалела о своих словах. Лони грустно посмотрел на неё исподлобья и вдруг вскочил, бросив птичку, и побежал прочь.
– Стой, Лони, – выкрикнула Аламеда.
Нита поднялась и, не сказав ни слова, пошла за ним.
Аламеда с досады бросила корень в огонь. Всё она портит, всем мешает. Она такая же лишняя здесь, как вторая луна, внезапно пришедшая на небосклон. Теперь даже Нита с Лони в ней разочаровались. А впрочем, не всё ли равно. Совсем скоро нужно будет выбирать. Уйти или остаться. Любить или мстить. Аламеда сжала амулет на груди: он становится всё теплее. Тело Лиз, считай, в её власти. Виновные в смерти Роутега наконец получат возмездие. Но Арэнк… Аламеда опять принялась за работу. Лишь бы не думать, лишь бы не ставить снова перед собой невозможный выбор.
