Они снова засмеялись.
— Идиоты, — огрызнулся я, — лучше бы подумали, кого они искали.
— А чё думать? Какой-нибудь подёнщик, вроде нас. Деваха запускает братву в катакомбы, погремушники их дерут, а червивые шмот собирают. Схема плёвая.
Схема так себе, согласен, просчитывается на раз. Непонятно другое.
— Почему до сих пор никто из подёнщиков эту схему не раскрыл? Давно должны были слухи пойти, что одна персонажка заманивает в катакомбы подёнщиков. Но ведь тишина. Ни слухов, ни сплетен. Даже не все про катакомбы знают, я впервые про них от неё услышал. Понимаешь, из-за чего это?
— А как девку зовут?
— Эльза.
— Сука она — Эльза твоя.
— Почему вдруг моя?
— Так ты её шпилил.
— Ты опять не о том, Диз.
— Да понял я. Чуваки, которые в катакомбах гибнут… — он замер на мгновенье. — Они чё, не возвращаются?
Дошло, наконец! Курт давно силился объяснить ему это, но чем больше заика нервничал, тем не членораздельнее становилась его речь. Я сдерживал его пыхтение жестами.
— Это что выходит? — продолжал размышлять Дизель. — Мы… Если кто-то погибнет, он на перезагрузку не пойдёт? Нам умирать нельзя?
— Сектор «приз»! — без единого задёва выдал Курт, и взмахнул факелом в знак приветствия.
— Если обоссался… — начал я.
— Да не пойду я обратно, — скривился Дизель. — Ты меня совсем за кого держишь? Сдохну, так сдохну.
— Курт, а ты? Вернёшься, никто тебя винить не станет.
— Я с-с-с-с…
— Ссышь или с нами?
— С-с-с нами!
Я кивнул: настоящие друзья.
— Тогда поступаем так. К площади идти нельзя, там эти. Поворачиваем обратно. Попробуем в обход.
Собственно, в какую сторону идти, с самого начала было без разницы, не понимаю, чего мы зациклились на этой площади. Наша задача завалить два десятка погремушников, добыть бубен и вернуться. И выжить, разумеется. Отныне в катакомбах это становилось актуально.
Мы прошли мимо поворота к дому Старого Рыночника. На какой-то миг мне показалось, что я услышал звук удаляющихся шагов и скрип ступеней, ведущих к западне. Герр Рыночник подсматривал за нами? Вряд ли. Не с его данными бегать по подземельям в кромешной темноте. Скорее всего, это подвальный ветер явил мне слуховую галлюцинацию.
Через несколько метров улица сделала крутой поворот и пошла вдоль границы города в направлении к болотам. Стало прохладней. На стенах заблестели, вбирая в себя огонь, капельки воды. Влага сочилась с потолка, и крупные капли бились, падая, об пол. В некоторых местах поднимались сталагмиты, пока ещё невысокие и похожие на старинные каменные чаши из малахитовых сказок Бажова, но уже достаточно заметные, чтобы придать улице вид природной пещеры.
