— А то.
Эльза вдруг расплакалась и молитвенно сложила ладони у лица. Как же быстро она способна меняться: ярость, презрение, ненависть, слёзы — и всё за какие-то полчаса.
— Я… не надо к барону, — всхлипнула она, — не надо в замок. Я буду… смогу… Я… Ты скажи, я всё сделаю.
Она была готова упасть на колени, но моя рапира по-прежнему щекотала её ногу, не позволяя делать лишних движений.
— Прям всё? — лукаво улыбнулся я.
— Всё, что пожелаешь, — прошептала бюргерша, и слёзы сменило фальшивое вожделение.
Она облизнула язычком губы и, не стесняясь Дристуна, потянула шнурок, сдерживающий декольте от окончательного развала. Одна бретелька съехала с плеча, обнажая то, что вызывает в горле сухость, и чтобы вновь не превратиться в её раба, я предостерегающе поднял рапиру.
— Нет, дорогая, я не это имел ввиду.
— А что? — искренне удивилась она.
Дристун дёрнул меня за рукав, дескать, оставь, посмотрим, что дальше будет. Намечающееся пип-шоу заставило его вспотеть, и резкая остановка шла не во благо обострившимся реакциям. Но его реакции меня волновали мало.
— Давай так: я не сдаю тебя барону, а ты зазываешь к себе Кота и держишь у себя до завтрашнего вечера. Ему как раз титьки свои и покажешь.
Эльза вернула бретельку на место.
— Умеешь ты уговаривать, Соло.
Когда мы вернулись на площадь, народ уже веселился во всю. Прямо по центру развели несколько костров, над которыми повара Рыжей Мадам жарили на вертелах свиные туши. Подвыпившие подёнщики даже пытались прыгать через них. Курт с Дизелем выкатывали из трактира бочонки с пивом, ставили их на самодельную стойку, а бородатый бармен разливал напиток по кружкам. Уголёк поднялась на ристалище и пела, а Шурка подыгрывал ей на губной гармошке. Потоки людей, перемешиваясь, перетекали с одного края к другому, от ристалища к кострам, от костров к трактирам. В однообразие серых курток вплетались зелёные плащи клириков, голубые рубахи голых, безрукавки нубов. Возле торговых рядов я заметил мэра, прогуливающегося с тростью в руках. Свиту составляли персонажи, среди которых мелькнул, как мне показалось, малиновый берет Старого Рыночника. В общем, пока я развлекался с Эльзой и Бледным, на площади собрался весь город.
Сзади меня хлопнули по плечу. От удара я едва не опрокинулся на булыжники мостовой. Я резко крутанулся, хватаясь за рукоять рапиры, но тут же попал в жёсткие объятья, удержавшие меня от ответных действий.
— Спасибо, Соло-сан! Это настоящий праздник.
