– Ну, о'кей… Даже не знаю, с чего начать…
– С самого начала, – отрезала Кира, стараясь скрыть свою неизвестно откуда нарастающую враждебность.
– Что ж, с начала… В общем, мы долго работали с ним вместе, ты уже знаешь. Вернее, мы дружили еще до этого, потом вместе основали компанию, занимались производством и монтажом солнечных батарей. Собственно, оттуда возникли все мои дальнейшие идеи, и за это я Дэвиду очень благодарен. Мы шли бок о бок, но он всегда больше горел, общался, добывал информацию. Я же, и по сей день, возился с технологиями на производстве… Он был моими глазами и ушами. А закончилось все банально: спустя четыре года я стал подозревать, что с нашей бухгалтерией что-то не то. Ему ничего не говорил, стал тайком проверять и пришел в ужас. В течение трех лет он дурил меня как малолетку. Но это частное дело, я знаю, ты можешь сказать, что недостача, хоть и огромных размеров, ничего не доказывает. И будешь права… Однако я узнал больше. Через нашу фирму проходили сомнительные сделки, например, поставки крупного опта в Африку. Хотя мы физически не могли столько произвести. Я стал раскручивать эту цепочку и выяснил, что Дэвид занимается вывозом отработанной техники и гаджетов со всей Европы в Африку, Индию и Бангладеш. По документам этот мусор проходил как гуманитарная помощь. Ты, вероятно, не знаешь, что творится на этих свалках. Там гибнут люди.
Кира слушала спокойно. Враждебность испарилась. В критической или ответственной ситуации она всегда превращалась в робота. Правда, когда робот снова становился человеком, ее реакция была сильной, очень болезненной.
– В общем, я несколько месяцев наблюдал за ним. Превратился в зацикленного параноика, собирал доказательства, разговаривая с ним, сжимал кулаки и еле сдерживался, чтобы не врезать по морде. Кира, я каждый день приходил в ужас от масштабов сделок, но больше от масштабов лицемерия и талантливо замаскированных схем.
– Ты собрал доказательства?
– Я знаю, почему ты спрашиваешь. Отчего я это не использовал?
– Именно.
– На самом деле я и сам до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Я не струсил, нет. Не знаю. Мне стыдно перед самим собой, ведь тогда я был полон решимости. Вызвал его на разговор и сказал, что все знаю. – Марк остановился и горько, с иронией хихикнул. – Дэйв, конечно, очарователен: он просто, как он это умеет, искренне посмотрел мне в глаза и попросил во имя нашей дружбы ничего не оглашать. Не оправдывался, просто сказал «прости». Я не простил, но согласился не обнародовать. Возможно, сейчас я не был бы таким тюфяком, но уже поздно. Компания закрыта почти десять лет назад, следы уничтожены. К его новым делам я не имею доступа, и слава богу. Но я уверен, то, что он творит сейчас, в сотни раз масштабнее прежнего… У меня нет доказательств, но и сомнений в этом нет.
