Все дни и ночи до отъезда Кира старалась быть особенно нежной и не скупилась на проявления любви: звонила, писала дурашливые смски, готовила ужины, делала ему массаж перед сном и с особым удовольствием выполняла любимое дело – она обожала его купать. Намыливать своего мужчину, каждый сантиметр его тела, смывать пену теплой струей, подгоняя воду своей ладонью, а потом и всем своим телом. Она еще и сама не знала, что ее чрезмерное рвение было смутным желанием остаться в его памяти идеальной. Значит, в его настоящей жизни она уже присутствовать не хотела.
В пятницу вечером, накануне отъезда, Кира сидела в баре с компанией, которая постоянно прибывала. К полуночи толпа малознакомых тусовщиков разрослась человек до пятнадцати. Кира в синем коротком платье по фигуре и с распущенными волосами, на высоченных каблуках, хоть и держалась в стороне, смеялась негромко и в провокационные разговоры не вступала, все равно каким-то образом оказывалась в гуще событий. Наверное, это тоже было профессиональной привычкой – а вдруг сенсация!
Поверх была накинута жилетка из полосок меха чернобурки, соединенных между собой тонкой сеткой из кожи. Недавний выпад с шубой стал для Киры почти анекдотом. Она с удовольствием рассказывала его, бравируя и приукрашивая, поддерживая свою экстравагантность, чудинку, и в конце, как бы извиняясь, неизменно добавляла: «Вот такой из меня вышел хреновый гринписовец». Если собеседник не понимал шутки, она сама начинала заливисто смеяться, призывая последовать своему примеру. Собеседники и вправду попадались на этот крючок. «Надо же, какая очаровательная! Широкая душа!» Если уж не получалось быть последовательной в своих убеждениях, Кира предпочитала превратить их в фарс и окончательно обесценить.
Каждому, кто подходил к их компании, Марина и Женя хором сообщали, что виновница торжества – это Кира, и что повод этого маленького алкопати – ее будущая великолепная карьера. Кире оставалось только растягивать губы в улыбке и приподнимать бокал, ничего не говоря. Сама себе она сегодня напоминала пчеломатку. Веселье продолжалось.
Часов в пять утра она еле-еле спустилась по железной лестнице «Крыши мира», хотя основная публика только прибывала. В девять утра Кира уже сидела в такси до аэропорта, сонная и злая, и невидящими глазами просматривала ленту «Фейсбука». Периодически она убирала телефон в сумку, через пять минут доставала и начинала опять читать то же самое…
