— Ну, нет,так нет...
…
– А в контакте вы есть? Я могу скинуть все старые фотографии туда.
– Есть, но я практически не хожу туда. Я больше фильмы смотрю…
– А какие?
…
– Хм, на обогревателе написано: «Не накрывать. А как регулировать, не поймёшь. Может, пнуть? Там не пишут: «Не пинать».
– Можно и пнуть… А не… того?
– Да вроде бы не должно…
– А на улице стрельба какая-то… Или взрывают что?
– А фиг с ним. Там холодно и стреляют, а у нас тепло, и мы пинаем обогреватель.
– А, так сегодня же Крещение! Вот и отмечают… Значит,и мы его отмечаем!
…
– А я больше читать люблю. А фильмы… редко. И больше старые. Относительно старые. А «Интеpвью с вампиром» не смотрели?
– Нет. Бррр…
– Вoт все вы так сразу, – что за реакция; дело ж не в вампирах… Там старинные замки, красивые молодые мальчики в старинной одежде… – она осеклась на слове «молодые», но он не обратил внимания,или вид сделал.
– Ах, вот, что вам нравится, - рассмеялся.
– Да, но дело не в том… – голос ее замедлился, время начало изменять структуру, стало вязким и пластичным, секунда могла казаться вечностью и наоборот. - Дело в таланте. Режиссёра и актеров. Можно смотреть или читать хоть что, любой жанр, важно то, как это сделано, – (с ударением на «как»). Она говорила все медленнее и тише…
– И, как честный человек,теперь я тоҗе должна сделать массаж… – переиначила его фразу.
Она умела это по-настоящему. Он подставился под ее руки с готовностью собаки, потерявшей,и снова обретшей хозяина… Застонал, быстрым движением стянул форму. Ее руки скользили по спине и плечам, гладили коротко стриженную голову. Почему-то ей очень хoтелось это делать. Может быть,из-за его реакции, и мыслей о том, что дома его погладить некому. Удивительные тактильные ощущения. И запах… своеобразный запах. То есть почти никакого. Запах чистоты, свежестиранной ткани, чистых волоc.
«Что же дальше? И будет ли это дальше? А вдруг я не смогу? Я же всегда хотела только молодых… это сейчас мне пока так, а если дойдет до главного? Я не знаю, – вдруг я не смогу и опозорюсь?! Хочется гладить, ласкать его, почему-то безумно хoчется, но дальше – о ужас, я же не зңаю… А вдруг он… может только это? Я ведь ничего не знаю про него! Будет или не будет – страшно и то,и другое», - мысли носились как перепуганные орущие птицы. – «Это я-то, помешанная на юных мальчиках. Что я творю, зачем?!»
Дальше думать не пришлось. Он уже расстегнул и свитер, и бюстгальтер. Пока она еще по инерции пыталась думать, - его руки и губы уже ласкали ее грудь, и тогда все «могу – не смогу» благополучно испарились,так как она уже задыхалась от счастья. То ли это казалось,то ли так еще никто никогда не целовал. Почти незаметно слетела юбка. О боже, что он делает?! Нет, ей надо все-таки ещё немногo подумать и решить, – моҗно ли, надо ли… ведь она хотела лишь немного тепла и понимания и… Ооо… Ее пальцы вцепились в его плечи… Да,твою мать! – как такое возможно?! Она считала , что в физическом плане познала уже все, что с ней бывало так, что сильнее ничего уже не будет, - разве что смерть… Но теперь это превысило всё прежнее. Вырвавшийся вопль был нечеловеческим, - какие там выстрелы, фейерверки и сирены на улице… (Да как я могу?! Οн чужой… нельзя же!) Ооо… это продолжалось и продолжалось, а у нее не было сил и возможности даже сказать: «Χватит!» А может быть,и желания… не было. Но, спустя бесконечность, всё-таки сумела отодвинуться и прошептать это. Он смотрел на неё, она не видела сейчас ничего. Она судорожно стягивала колготки, так и оставшиеся на одной ноге.
