4 ноября 1991 года Карен рассказала мне, что ее дедушка умер. Она присутствовала на поминках, но не помнила их - она «выключилась» на шесть часов. Она испытывала к нему смешанные чувства, потому что иногда он к ней хорошо относился. После похорон желание ранить себя усилилось. Оно повлияло на нее ужасным образом, наполнив ненавистью к самой себе.
- Вы думаете, что это было вызвано смертью Вашего дедушки?
- Я не уверена. Может, и так, - мое предположение она восприняла спокойно.
- Тогда, может, причина в другом?
Карен смотрела в окно - неизвестно, услышала она меня или нет.
- Доктор Байер, я хочу перед Вами извиниться за то, что попросила обнять меня, - говоря это, она не смотрела на меня, скорее она разговаривала сама с собой. - У меня не было права просить Вас об этом. Мне нужна поддержка, и я только и думала о том, почему Вы не хотите меня обнять. Мне не по себе от такого желания, но я, словно ребенок, который нуждается в объятии, безобидном заботливом прикосновении без сексуального подтекста. Вы единственный человек, который мне не навредит. Если честно, впервые в жизни мне хочется, чтобы ко мне прикоснулись. Я не хотела Вас обидеть. Может, мне нужно подтверждение, что Вы не уйдете из моей жизни.
Я был сбит с толку. Не из-за того, что она хотела, чтобы я ее обнял, и извинялась за то, что сказала мне об этом (само по себе это очень трогательно), а тем, в каком контексте она извинилась. Обычно существует глубинная эмоциональная связь между вопросом и мысленной ассоциацией, которую он вызывает. Сначала она говорила о том, что ее побуждало наносить себе увечья, а потом перешла на извинение. Усиление ее пагубной наклонности являлось реакцией на смерть дедушки или на мое нежелание обнять ее? Или же на оба этих события? Как они соотносились между собой? Карен выглядела огорченной, ей было явно неловко. Возможно, я недооценил двойственность ситуации, в которой она оказалась. Она хотела, чтобы я до нее дотронулся, но при этом ненавидела себя за это. Если она ранила себя по этой причине, что же она сделала, если бы я обнял ее?
Конец января 1992 года, близился вечер, падающие снежинки сверкали в лучах городского освещения. Я ждал Карен. Я не видел ее пару недель, пока был в отпуске. Мне было немного не по себе от того, с чем мне придется столкнуться сегодня.
- Моя невестка написала заявление в полицию на моего отца за домогательства к моей племяннице Нине и моей дочери Саре, - выпалила Карен, входя в мой кабинет. Она выглядела обеспокоенной, хотя я ожидал, что она будет удовлетворена тем, что ее отца, в конечном счете, накажут за свои ужасные поступки.
