В главе XXIII рассказывается об иноке Кунцике, который сам впал в нечестивую ересь и вовлек в нее женщину по имени Хранойш, «а происходила она из первенствующего и знатного рода». Хранойш в свою очередь приобщила к ереси двух сестер, которые владели перешедшими к ним по наследству деревнями. Следующей жертвой оказался их брат ишхан Врвэр, в прошлом отличавшийся крайней благочестивостью. Врвэр проповедовал нечестивое учение среди жителей принадлежавших сестрам деревень. Крестьяне разгромили свою церковь близ города Базмалбюр и разбили крест. Дали знать патриарху, и лишь после этого удалось схватить шесть (еретиков-проповедников и заклеймить их «лисьим знаком». По приказу царя (очевидно, Гагика I) туда был послан судья, но Врвэр сумел настроить его против своих врагов-епископов, и те были взяты под стражу. Только чудесное знамение, утверждает автор, помогло судье понять, кто такой в действительности Врвэр. Тем не менее судья обошелся с Врвэром милостиво, «ибо брат нечестивца своим княжеским достоинством и мужественной отвагой принадлежал к числу избранных и был лично известен царю». Затем Врвэра постигла небесная кара: он оказался жертвой проказы и умер, так и не отказавшись от ереси.
Как верный служитель церкви и как выразитель интересов господствующего класса Аристакэс питает к тондракитам острую ненависть. Аристакэс Ластивертци создавал свой труд в период, когда в памяти его современников еще не сгладилось впечатление от грозной вспышки классовой борьбы и от страшной резни, учиненной еретикам Григором Магистром. Однако наш автор совершенно умалчивает об этих событиях и, резко нарушая хронологическую последовательность своего изложения, обращается к отдельным эпизодам конца Х или начала XI столетия. «Мы сочли неуместным описать отвратительную деятельность еретиков... Слух не у каждого стоек, упоминание о многих прегрешениях увлекает внимающего и даже подталкивает его к подобным действиям», — весьма определенно излагает автор свою позицию. И одной лишь фразой он характеризует сущность секты: «Они не приемлют церковь и церковный чин, [не признают] ни крещения, ни великого и страшного таинства литургии, ни креста, ни поста» (стр. 127).
Таким образом, автор отвлекает внимание читателя от сравнительно недавних событий, связанных с движением, всячески стремится уберечь его от соблазна и включает в свое повествование местные предания чуть ли не столетней давности, которые преподносятся в соответствующем оформлении. Две главы, посвященные тондракитам, являются по существу не чем иным, как воинственной проповедью против «отвратительных», с точки зрения правоверного церковника, нравов еретиков.
