, Трипитака - человек предстает в шихуа прежде всего личностью социальной - как подданный китайского императора, его посол и исполнитель воли. Хотя этого, конфуцианского аспекта мы в какой-то мере уже касались выше, следует заметить, что именно в этом качестве и выступает в процессе путешествия Трипитака: он здесь представительствует, в то время как действует обезьяна. Почти всю информацию о герое автор вкладывает в уста других персонажей повествования, и только о своей роли посланца императора, выполняющего его повеление получить для Китая буддийский канон, неоднократно говорит и повторяет Трипитака. Несмотря на то, что путешествие является в шихуа основой сюжета, в изображении героя происходит своеобразное смещение акцентов: Трипитака - путешественник уступает место Трипитаке - совершенному, добродетельному буддисту и Трипитаке - исполнителю воли государя.
Чудесное получение канона в стране Бамбука - переход к новому качественному состоянию Трипитаки. Ниспослание высшей силой 5048 священных свитков есть, как уже отмечалось, акт «спасения» Трипитаки, акт совершенно очевидного признания его второй ипостаси. С этого момента в повествовании наступает некий перелом. Во-первых, полностью исчезает тема пути (обратного), его трудностей, опасностей, чудес, а вместе с ними пропадает необходимость в помощи и деятельности обезьяны. Если в начале 16-й главы автор еще оставляет на ее долю одну реплику, то дальше обезьяна фигурирует в повествовании чисто номинально - ее функция оказывается полностью исчерпанной, и теперь действует только Трипитака. Вручение ему сутры Синь цзин - финальный штрих в утверждении его ипостаси святого (сразу же после вручения назначается день вознесения в небесный дворец); свою святость он достаточно убедительно демонстрирует в последней главе шихуа (сцене спасения Чина на поминальной трапезе и торжественного отбытия в спустившейся с небес лодке к святым)[248].
Во-вторых, в повествовании остаются только буддийские мотивы, все остальные - исчезают. Лишь тема Трипитаки - посланца императора звучит в финале еще раз, находя тоже (как и буддийская тема) свое завершение. Это весьма существенно, ибо именно с этой гранью образа героя связано новое истолкование его прозвания. Трипитака получает его как пожалование за службу. Таким образом, прозвание Саньцзан фаши, полученное героем шихуа от императора, генетически представляется конфуцианским.
Как явствует из вышеизложенного, образ Трипитаки включает в себя два аспекта - буддийский и конфуцианский, которые здесь соприкасаются самым тесным образом, дополняя друг друга, делая образ более объемным. Внешний рисунок образа, его форма - конфуцианская, содержание - буддийское. В каждом из этих аспектов Трипитака представлен как образец, отмеченный высшей силой (земли и неба), однако преобладание буддийского начала и чрезвычайное религиозное возвеличение Трипитаки несомненны.
