. Представляется, что «страна Женщин» в
шихуа - это, скорее всего, свободные вариации на темы записей Сюань-цззана.
Композиционно глава состоит из трех эпизодов[173] (разработанных в прозе и стихах, причем на долю последних приходится около половины текста): 1. Путь из страны Гуйцзы-му в страну Женщин. 2. Трапеза у правительницы. 3. Посещение внутренних покоев дворца.
Первый эпизод - продолжение пути по местам, где не встречается почти никаких признаков обитания людей[174]. Такое акцентирование (на протяжении двух глав) диких безлюдных участков пути наводит на мысль об авторской интерпретации исторических сведений о движении Сюань-цззана по малонаселенным участкам в горах северной Индии, путь через которые приводит героя шихуа сначала в страну Женщин[175], а затем логически завершается (в следующей главе) у владений Сиванму - повелительницы Запада, обитающей, согласно традиции, в горах Куньлунь.
Второй эпизод - трапеза у правительницы страны Женщин - волею автора шихуа возвращает нас к теме Гуйцзы-му. Еда, которой питаются обитательницы этой страны и которую предлагают монахам, оказывается той самой «пищей жизни»[176], выносимой с монастырских и других трапез, которую Будда повелел выставлять для Гуйцзы-му (по одной легенде), или для тоже обращенного им духа Гуанъе, питавшегося кровью и мясом пожираемых им людей (по другой). Упоминание здесь «пищи жизни» - повод для объяснения происхождения «помостов жизни» - столиков, на которые ставили пищу - милостыню для нуждающихся. Обещание Трипитаки установить помосты - очередная легенда, которую автор связал с путешествием и именем Трипитаки. Хотя термин шэн тай появился много позднее путешествия Сюань-цззана[177], автор дал весьма убедительную версию истории появления подставок в чисто народном, бытовом плане. «Пища жизни» в шихуа прямо с Гуйцзы-му не связана, однако включение этого мотива в повествование непосредственно за темой Гуйцзы-му представляется вполне осознанным авторским приемом.
Третий эпизод посвящен собственно общению путешественников с женщинами во внутренних покоях дворца. Хотя женщины представлены в шихуа обольстительными красавицами («по восемь дважды лишь минуло, лицом прекрасны, видом грациозны, глаза-звезды, брови-[листики] ивы, алые губки, ровные зубки, персики-лица, прически-крылья цикады; одежда ярка и свежа, речь ласкова и деликатна - в мире целом равных им не отыщешь. Едва женщины увидели входящих монахов путешественников, они, сдерживая улыбки и потупив глазки, выступили с приветственным поклоном»), автор
