как раз является самым ранним (из известных в настоящее время) произведением, которое дает достаточное представление об этом процессе обработки сюжета в простонародной литературе.
Поскольку первая глава сочинения отсутствует, мы не знаем когда, откуда и при каких обстоятельствах Трипитака уехал в Индию. Однако мы имеем все основания считать, что в шихуа этот отъезд был описан как санкционированный императором, ибо в начале второй главы Трипитака говорит: «Я, бедный монах, удостоен высочайшего указа, повелевающего мне добыть священные книги для живых существ Восточной земли, которые до сих пор не ведают учения Будды»[102]. С самого начала повествования мы сталкиваемся с очень интересным традиционно китайским, конфуцианским, переосмыслением исторического факта. Одержимый буддист Сюань-цззан, осмелившийся нарушил во имя своих убеждений запрет императора на выезд из Китая на Запад, превращается на первых же страницах повествования в Трипитаку, претворяющего в жизнь императорское повеление. Не великое дерзание Сюань-цззана - человека, а запоздалая реакция императора, представленная в шихуа в виде якобы имевшего с самого начала место высочайшего указа, оказывается здесь исходным моментом знаменитого путешествия[103]. Поэтому автор так свободно и перенес повеление императора на семнадцать лет вперед, сконцентрировав в повествовании историческое время[104]. Как следствие императорского повеления, должно, на наш взгляд, рассматривать и тот факт в повествовании, что Трипитака отправляется в путешествие уже не один - с самого начала его сопровождают пять монахов, младших по сану (сяоши), выполняющих роль прислужников, свиты, т. е. опять Сюань-цззан предстает в шихуа не человеком, свершившим свой смелый подвиг в одиночку, а респектабельным Трипитакой, лицом почти сановным - посланцем императора, для услужения которому в пути приданы сопровождающие. Далее, если буддист Сюань-цззан отправился в труднейшее путешествие, одержимый жаждой постичь глубины и тонкости захватившего его учения и привезти в Китай новые буддийские сочинения, которые приобщили бы страну к еще неизвестным сторонам великой доктрины и тем усилили бы позиции буддизма (уже достаточно прочные) и его роль (весьма активную) в государстве[105], и именно это стремление привело в дальнейшем к свершению второго, не менее великого подвига Сюань-цззана - к активнейшей девятнадцатилетней самоотверженной переводческой и творческой деятельности, то Трипитака в
