На другой день, продолжая путь, около полудня переходили мы большие высоты подошвы горы Арарата на южной ее стороне, пред которою оканчивается граница Араратской степи деревнею Архачь, где родится нарядный мельничный камень и находится персидская таможня. Здесь на одном особенно возвышенном холме, называемом Хачь Гядук (крестная высота), увидел я воздвигнутый на могиле большой надгробный памятник и спрашивал об нем больного моего баязитца.
Он сказал мне, что один из епископов Ечмиацынского монастыря, за несколько сот лет возвращаясь из своего вояжа в монастырь, остановился в Баязите в некотором доме, где во время стола, за который только что сели, хозяин дома сказал ему, чтоб он по примеру прочих взял палку. Епископ, удивясь, спрашивал тому причину, ему отвечали, что в городе появилось в то время столь много змей, что и в домах должно опасаться быть от них уязвленными, и для того всякий имеет палку, чтоб в случае, если змея покажется, было чем оборониться. Епископ, услышав сие, тотчас встал из-за стола, повергнулся на колени и, молясь богу, что-то про себя читал. Потом, встав, сказал всем бывшим в том доме, что пока будут целы у него зубы, до тех пор в сем городе никто от змеи уязвлен не будет. По окончании обеда епископ, не мешкав, отправился в свой путь, но только что выехал он за границу города, вдруг поднялся в нем чрезвычайный шум от змей, кои из всех мест устремились вон из города. Жители приведены были сим явлением в чрезвычайное смятение и удивление. Паша в ту же минуту чрез крикунов повелел донести ему, не было ли у кого в городе какого-нибудь особенного приключения. Сим способом узнав о действии епископа и о сделанном от него обещании, послал гонцов, чтоб привести к нему его голову, которая отсечена у него на сем месте, на котором его догнали, и положена в свинцовом ящике при входе в дом паши, для того чтоб, по словам епископа, сберечь зубы его в целости, а тело погребено здесь, и с согласия тогдашнего патриарха паша в знак памяти епископа соорудил сие надгробие, которое, как ты видишь, говорил он, показывает само собою, что существует несколько уже веков. Он обещал мне по прибытии в Баязит показать и голову епископа. Я за непременное положил испытать справедливость пересказанного им. Пройдя еще несколько часов, принужден я был отстать от каравана по просьбе одного аштаракца, у которого нагруженная вином лошадь от усталости не могла следовать далее за караваном. Отпустив моего больного с прочими, остались мы на месте около трех часов недалеко от пустой деревни Карабазар, где в прежние времена стоял большой город;
