Такими недостойными ухищрениями, таким пренебрежением законов эти люди сужают границы княжества, которое я, по милости бога и благодаря могуществу народа, расширил до гор за Краковом[252], называемых Татрами.
Слава и честь короля — богатство народа его,
В тягость всегда королю бедность народа его».
[Князь Болеслав] хотел сказать еще многое, но последний час сковал уста князя и, прежде чем он смог что - либо сказать, он почил в бозе. Великий плач поднялся над ним, день же его смерти 7 февраля, в лето от рождества Христова 999.
В том же году Гауденций, он же Радим[253], брат св. Адальберта, был посвящен в епископы Гнездненской церкви. О том, насколько славный князь Болеслав II, поистине еще и сегодня достойный оплакивания, — да будет благословенно имя его, — с помощью меча расширил границы своего княжества[254], об этом свидетельствует апостольская власть в грамоте Пражского епископства[255]. После смерти [Болеслава II] ему в княжестве наследовал сын его, как было уже сказано, Болеслав III[256]; но он не имел отцовской удачи и счастья в делах и не сохранил достигнутых границ. Ибо польский князь Мешко[257], коварнее которого не было другого человека, вскоре с помощью хитрости захватил город Краков и всех чехов, которых застал там, уничтожил мечом. Князь Болеслав имел от благородной супруги двух сыновей: Ольдржиха и Яромира[258]; оба были гордостью матери.
Рос Яромир молодой один при отцовском дворе,
а Ольдржих был помещен при дворе императора Генриха[259], чтобы познать нрав, коварство и язык немцев. Спустя некоторое время оба [князя] — вышеупомянутый князь Мешко и Болеслав — сошлись в условленном месте на совещание. После обоюдных заверений в установлении между ними мира, что оба подтвердили присягой, князь Мешко пригласил Болеслава к себе и просил удостоить таим присутствием на пиру. [Болеслав], будучи человеком голубиной души, человеком беззлобным, ответил, что хочет делать все по совету друзей. Но какая беда может нанести больший вред, чем расположение врагов? Так как [Болеслав] не мог идти наперекор коварным их козням и наперекор своей судьбе, — о, это предчувствие князя! — то он призвал к себе наиболее благородных, тех, кого и ни предполагал оставить в княжестве [на время своего отсутствия] и кого считал самыми верными себе, и обратился к ним со следующими словами: «Если бы со мной что - нибудь случилось в Польше, что было бы вопреки вере и надежде, то я вверяю под ваше покровительство моего сына Яромира и оставляю его князем вместо себя». Сделав такие распоряжения, касающиеся княжества, он идет ослепленный на верное ослепление и вступает сопутствуемый дурными предзнаменованиями в град Краков на пир к вероломному князю Мешко. И тотчас, во время трапезы, были нарушены и мир, и доверие, и закон гостеприимства: князь Болеслав был схвачен и ослеплен; людей, сопровождавших его, или умертвили, или посадили в темницу. Между тем и домашние недруги князя Болеслава, из ненавистного и коварного рода Вршовцев
