» – «Перо, – отвечал его собеседник, – а пособили ему те, кого вы тут назвали: Федериго, Родриго и прочая мавританская компания». Нашему спесивцу даже и вздуть Перо нельзя было – ведь это означало бы уронить свое достоинство; пришлось ему поужинать своим смехом да заносчивыми речами.
Фенест. Ай, хороша сказка, да и к чести нашего брата – гасконца!
Божё. Сейчас услышите и другую – о том, как пустая гордыня толкает людей на глупости. Один дворянин по имени Лабос женился в Сентонже на вдове Сен-Фора, приходившейся сестрою господину Эстранкару, человеку весьма богатому. Зять с шурином затеяли в Бордо тяжбу по поводу раздела наследства. Эстранкар совал всем подряд взятки, Лабос же рассыпался в любезностях перед судьями и этим много выигрывал, ибо судьи, расположенные к нему за приветливость, оборачивали дело в его пользу. Так, например, знал он, что прокурор, старец суровый и желчный, вдобавок маялся четырехдневной перемежающейся лихорадкою, и вот какую штуку Лабос разыграл: подослал к прокурорской скамье специально нанятого им человека, в зале же были одни писцы. И вот посланец подошел к писцам и спрашивает: «Не возьмется ли кто из вас передать господину Эстранкару, что господин прокурор срочно требует его к себе, дабы сообщить крайне важные сведения, касающиеся до процесса?» Те, кому приходилось вести тяжбы, знают, какая это великая милость со стороны прокурора. Наш великий человек награждает прибежавшего за ним писца целым экю и, запыхавшись, вбегает в кабинет настоящего прокурора, который и приветствует его самыми отборными проклятиями. Я много еще мог бы порассказать о проделках Лабоса, но ограничусь самой остроумною. В бордоском парламенте был один советник, высокомерный и напыщенный до смешного; соответственно он и держал себя со всеми окружающими. Он участвовал в заседаниях, но к мнению его мало кто прислушивался, сам же он почитал себя великим государственным деятелем и утверждал, что не жалеет сил, трудясь на благо отечества. Вам, месье Эне, я показывал его в Мон-ферране[521], когда он играл с д’Ардийоном. Вот Лабос натянул верховые сапоги, перерядился курьером, приготовил пакет, запечатанный португальскими печатями с гербами, которые сам и оттиснул португальским же золотым дукатом[522] и, явившись в девять часов поутру к нашему советнику, со множеством учтивых поклонов сказал ему: «Монсеньор, вручаю вам от повелителя моего, короля Португалии, пакет, который мне приказано было срочно доставить вам; он содержит весьма важные для вас новости. Умоляю вас, когда будете у власти, не забыть о бедном капитане Ромарене, вашем покорном слуге!» Советник читает надпись на пакете: «Монсеньору... нашему дорогому и высокоуважаемому советнику королевства Португальского и заморских колоний». И далее: «Будучи осведомлены о достойнейшей репутации вашей, добропорядочной жизни, осмотрительности, уме и опытности, что проявили вы в важнейших государственных делах, а также зная о том, из какой знатной и благородной семьи ведете вы происхождение ваше, Мы остановили Наш выбор на вашей особе для назначения на должность канцлера и главного советника юстиции Нашей как в королевстве Португальском, так и в заморских колониях, письменные полномочия и грамоты к каковой должности будут вручены вам тотчас же по прибытии вашем в Португалию. Просим вас выехать елико возможно скорее. Мы повелеваем сьёру д’Эстранкару, казначею Нашему, выдать вам четыре тысячи дукатов на дорожные расходы. Поручаем сопровождать и оберегать вас в пути Нашему посланному, капитану Ромарену, который передаст вам на словах, сколь желанно Нам согласие ваше, скорейшее прибытие и проч.» Наш «канцлер» первым делом осведомился, где живет казначей, и, разодевшись в пух и прах, отправился к нему в сопровождении надежных слуг и самого «Ромарена», который, указав ему нужный дом, живо откланялся, сославшись на необходимость доставить еще и другие депеши, с тем чтобы не задержать отъезд господина советника. Наш «великий» человек, войдя в дом, спросил комнату господина д’Эстранкара, которого нашел за письменными занятиями. И вот два «великих» человека столкнулись лицом к лицу, словно львы на каком-нибудь гербе. «Ромарен» по дороге предуведомил советника, что д’Эстранкар хитер, беззастенчив, презирает все и вся, а главное, спесив и высокомерен. Советник начал так: «Господин казначей, я нынче получил письмо от повелителя нашего, короля; согласно его приказу я должен отбыть завтра же утром, дабы иметь честь получить из рук его государственные полномочия. Надеюсь, вам приятно будет узнать, что португальский трон обретет верного слугу в лице вашего соотечественника, который не позабудет и вас, изыскав средство быть вам полезным. Прошу вас нынче же выплатить мне четыре тысячи дукатов, согласно приказу короля, который принес я с собою». Ответ ему был дан на сентонжском наречии: «Погодите, погодите, господин хороший, что это вы тут мелете? Черт меня подери, если мне хоть что-нибудь известно о портингальцах и Портингалии вашей; у меня и без того дел по горло!» Советник возражает: «Да-да, меня уж остерегали, что вы любите выставлять себя простачком и деревенщиной. Выкладывайте, однако ж, денежки на стол, да поживее, не то я вам покажу, как умею расправляться с молодцами вроде вас!» Не стану пересказывать вам все их ругательства да препирательства; узнайте лишь, что привели они к затрещине, которую вкатил казначею советник. Противник его оказался не слабее и вернул ему оплеуху с лихвою; любо-дорого было глядеть, как сражались наши титаны; наконец головорезы, сопровождавшие советника, вступились за своего хозяина. На подмогу же казначею чуть погодя сбежались хозяин дома и соседи, а «капитан Ромарен», сочинивший сей фарс, спешно отбыл на сбор винограда в Гуа
