Он обвинял. - "Американец!"
"Вы бы предпочли, чтобы я был русским?" Я бросился на него. "Как быстро ты хочешь умереть?"
Он не ответил. Я быстро выскользнул в ночь на четвереньках.
Им следовало оставить Клариссу в покое.
До сих пор я не чувствовал себя лично вовлеченным в происходящее. Крики Клариссы изменили все это. Волна гнева захлестнула меня, но, как бы я ни был в ярости, я все же знал достаточно, чтобы не бросаться опрометчиво на дула нескольких автоматов Калашникова. Не только с помощью люгера и ножа. Совершать самоубийство - это самоубийство в такой ситуации, а я никогда не был склонен к суициду.
Я переложил Вильгельмину в левую руку, а Хьюго вложил в правую. Рукоять ножа была приятной на ощупь. Лезвие было настолько острым, насколько это было возможно при преднамеренной заточке. Сталь была лучшей. Острие было острым как бритва.
Хьюго был создан для ночных боев, для сражений в смертельной тишине в темноте, для скрытного приближения, призрачной атаки, быстрого выпада, заканчивающегося смертью, для кого бы он ни укусил своим быстрым и жестоким способом.
Я осторожно обошел края крошечного пляжа. Теперь я был рад, что не нашел времени, чтобы надеть брюки. Они бы были белыми утками и превратили бы меня в легкую мишень. Поскольку я всегда загорал обнаженный, мой загар нигде не нарушала полоска светлой кожи. Я сливался с тенями с головы до пят.
Я знал, что тот, кто наткнулся на Клариссу, пытался использовать ее как приманку, чтобы соблазнить меня сделать необдуманный шаг, чтобы спасти ее.
Пусть думает, что я сделаю это.
Сначала я пошел за другим русским.
Уши настроились даже на малейшие звуки в ночи, и я наконец услышал шум, которого так ждал. Он исходил из дальнего конца входного отверстия. Беспечный стук приклада по камню.
В такой темной ночи чертовски трудно передвигаться с ружьем размером с АК-47, не врезавшись во что-нибудь, если только у вас нет ловкости пантеры. Русский был беспечен. Мягкий треск - это все, что мне нужно, чтобы найти его.
Я двинулся боком к основанию известняковых скал и обошел бухту, пока не приблизился к нему так близко, как мог, не видя его. Я присел под углом к склону утеса. Он был где-то там наверху.
Ночные бои требуют терпения. Если предположить, что его боевые способности равны его боевым способностям, обычно побеждает тот, кто может ждать дольше всех. Меня приучили ждать часами, не шевеля мускулами и не издавая звука.
Русский не был таким терпеливым или не был обучен. Он спустился с обрыва, направляясь к расщелине, где, должно быть, думал, что мы все еще прячемся.
