Врач сразу успокоил, что Рина в безопасности, но лучше не подвергать волнению пару дней. Обколов снотворным, её оставляют в палате. Я тоже остаюсь рядом с ней.
К отцу не имеет смысла идти. Он не в себе, и вытащить из этого состояния его сейчас невозможно. От Дарьи отца не смогли отодрать даже в операционной. Он всё время держит её за руку и что-то не прекращая шепчет. Дарье повезло меньше, чем Рине. Да вообще не повезло! Пуля прошла в миллиметре от сердца, что дало слабую надежду на спасение. Но ослабленный беременностью и родами организм и большая потеря крови эту надежду делают совсем прозрачной. За шесть часов сердце запускали уже дважды, и каждый раз отец ревёт как раненый зверь. Мне страшно думать, что будет с ним, если Даша умрёт.
Очнувшись Рина зовёт маму, а я боюсь стать тем, кто скажет правду. Положение спасает врач, вколов новую порция снотворного. Но вечно держать её спящей не выйдет. В следующий раз отвертеться не получится.
Выхожу из палаты, направляясь в реанимацию. Отец, как умалишённый бубнит, уткнувшись лбом в руку жены.
— Даш… милая… Я знаю, ты меня слышишь, — шепчет, зарываясь лицом. — Ты должна, Даш… Ты не можешь уйти… Я не смогу без тебя… Даш, милая…
Дарья лежит такая маленькая, прозрачная. Тяжёлое дыхание, поддерживаемое приборами, куча аппаратуры, датчиков, проводов. Она даже не цепляется за жизнь.
— Пап. Пойди, поешь, отдохни, — трогаю за плечо. — Я посижу вместо тебя.
Ноль реакции. Даже голову не поднимает. Так и продолжает шептать, не реагирую на внешний мир. Постояв немного, выхожу и нахожу доктора.
— Как Дарья? — смотрю в сочувствующее лицо.
— Скорее нет, чем да, — качает головой. — Она слишком слаба.
— Но что-то можно сделать?! — нервно повышаю голос.
— Всё, что нужно мы сделали. Остаётся только ждать.
Возвращаюсь в палату к Рине. Не укладывается в мозгу, что всё может так херово закончиться. Не представляю нашу жизнь без её сияния, тепла, обнимашек. Мокрые дорожки стекают по щекам. Мужчины плачут, когда теряют очень важное.
Зачем я летел в страну пьяных медведей, играющих на балалайках? Просто мой отец на пике кризиса среднего возраста, женился на самой лучшей русской медведице и состругал чудесного, маленького медвежонка. Я прилетел увидеть его счастье, узнать его женщину. Я прилетел не для того, чтоб хоронить их жизнь. Я молился всю ночь, первый раз в жизни. Просил сохранить жизнь, сохранить отца. Вытирая слёзы, молил вернуть Дарью.
Поганое утро началось с очередной остановки сердца. Отец избил врача, сказавшего, что всё напрасно и надо отпустить. Дебил! Отец никогда её не отпустит. С его хваткой он будет держать её на грани, пока она не переступит черту назад. Сердце запустили. К девяти прилетел врач из Америки. Осмотрев Дарью сказал, что будет вытаскивать. Следующую операцию назначил на одиннадцать.
