Вадим взял отпуск и помогает Дарье с детьми, а Алька задвинула кружки, секции и постигает азы поварского искусства. Всё возвращается к размеренной, спокойной жизни. До сегодняшнего вечера.
— Даш! Даша! Кажется, Тыква рожает! — истерично орёт отец.
— Ну посиди с ней, погладь! У меня котлеты на сковородке! — перекрикивается Дарья с кухни.
— Даш! Она решила делать это на твоём любимом диване! — всё ещё пытается выудить с кухни жену. — Пиздец тебе, Тыковка. Мама так любит этот диван.
Тыква — жуткая, злая собака породы алабай. Когда я здесь поселился, ходила за мной по пятам и рычала каждый раз, как я приближался к продуктам. Через два дня я стал её лучшим другом. Правда пришлось угостить втихаря от всех здоровенным стейком. Теперь, каждый раз, как я иду есть, она садиться рядом и подмигивает в надежде на повторение. Так что путь к сердцу Тыквы идёт через желудок.
— Ничего. Купишь новый, — Дарья влетает как ураган с тазиком с водой, полотенцами и каким-то лекарством в шприцах. — Аля! Застели вольер! Вадим, отдай Дину Максу и иди помогай!
Пять часов мы принимали роды. Вернее, принимала Даша, обтирала водой и передавала Вадьке в сухое полотенце. Рине достались шприцы, которые она вгоняла в холку каждому щенку. Алёнке досталась самая ответственная роль, перенести в вольер и уложить на грелки. После родов тыква доверила мне перенести свою измученную, шестидесятикилограммовую тушу к щенкам.
— Да Тыква, — задумчиво глажу её по морде, пока Аля подкладывает щенков к соскам. — Как же в тебя влезло столько медвежат? Двенадцать! Охренеть!
— Бедненькая, устала, — вытирая руки, подходит Даша. — Аль, принеси миску с водой. Вадь, убери всё, и давайте спать расходиться. Час ночи.
Хватаю свою медведицу на руки и спускаюсь к нам домой. В душе намыливаю гелем стройное тело, прижимаюсь к спине, делаю поступательное движение бёдрами. Хотя-бы потереться.
— Когда заживёт губа, трахну тебя в ротик, — прохожусь мыльной рукой между ног, раздвигая складочки. — Тогда ты будешь полностью моей.
— Когда у меня заживут рёбра, трахну тебя в зад, — нагло улыбаясь поворачивается ко мне и проходит пальцами между ягодиц, заставляя напрячься. — Тогда ты будешь полностью моим.
— И чем ты собираешься это делать? — с трудом сглатываю.
— Пальчиками, — надавливает на тугое колечко, вынуждая напрячься ещё сильнее.
— Я зверски хочу тебя, любимая, — рычу ей в волосы. — Готов на любые твои фантазии. Лишь-бы всунуть тебе.
— Могу помочь руками, — обхватывает член ладошкой, медленно проходя по всей длине.
