На то, чтобы освободить лису ушло минут десять, не меньше. Но, наконец, последний кусок отправился в общую кучу, и я потрепала зверёныша между пушистых ушей, пока она пыталась размять явно затёкшие лапы, выдав целую серию этих своих «фью-фью».
— Все, рыжая, жить будешь. Жалко, ты не можешь рассказать, кто это был. Я бы поведала, куда им эту проволоку намотать надо…
Мои ноги тоже затекли, так что вставала с пола с кряхтением древней старушки. Покосилась на испачканные в земле колени и коричнево-красные разводы на руке, совершила променад до мусорного ведра, выбросив металлические огрызки, зачем-то заглянула в шкаф с тарелками и кружками. И поняла, что дико хочу спать.
Не знаю, сказался ли откат, после какого-никакого выброса адреналина, либо блондиночка рано встала, и её тело теперь жаждало отдыхать… Неважно, в общем-то. Главное найти кровать или диван, на худой конец, и что-нибудь укрыться. А со всем остальным, включая теории произошедшего, буду разбираться завтра. Может, вообще, проснусь утром прежней собой, в больничной палате, с сотрясением мозга и осознанием, что это были такие красочные и правдоподобные галлюцинации.
Глюк в лице желтоглазой подружки ткнулся влажным носом в лодыжку.
— Так, спишь здесь, с тобой тоже буду разбираться завтра, поняла? — кивок, наверняка показался с усталости, ну да и чёрт с ним. — Наделаешь кучу или лужу, вытру тобой же.
Надеясь, что животина всё же понимает, если не речь, так интонацию, я добрела до входной двери, закрыв её на оба ключа и бросив их обратно в рюкзак, разулась-таки, и отправилась на поиски лежбища. Впрочем, найти его в однокомнатной квартире, особого ума не нужно. А потом шустро разделать донага, сбросив грязную одежду неаккуратной кучкой у дивана, и забралась под шикарный мягкий плед, которым тот был накрыт. Подушка… Ай, ладно, без подушки обойдусь.
Сон пришёл почти сразу, едва только погасла полоска света из коридора, пробивающаяся под прикрытой дверью. И утихли приглушённые поскуливания рыжей, что бы она там не делала. Наверное, надо было обработать чем-нибудь раны, но при мысли о необходимости встать становилось дурно.
Завтра, всё завтра. Не умрёт же она за несколько часов, в самом-то деле.
