Рука сама потянулась к гребню. Я решительно дернула и тут же взвыла: новая прическа стояла насмерть. Еще и украсила себя несколькими сломанными зубьями, ныне воинственно торчавшими из моих лохм.
Но я была упорной, терпеливой и злой. Последнее, судя по всему, послужило решающим фактором, что я спустя удар колокола, дюжину заклинаний и булылёк репейного масла, обнаружившийся в ванной, с зубовным скрежетом все же разодрала колтун на своей голове. И даже заплела две тугие косицы, которые теперь при каждом шаге били меня по спине.
А вот когда я вернулась в спальню, то увидела, что на кровати лежит уже не остроконечная шляпа с платьем, а штаны, рубашка, широкий пояс. Но главное – это стоявшие на полу сапоги. Замшевые, с невысоким устойчивым каблуком. В таких и догонять, и удирать – одно удовольствие. Но догонять – все же чуточку радостнее.
Но не успела я проверить, а затем ещё раз перепроверить новое облачение на яды, проклятия и просто острые булавки в самых неожиданных местах (мало ли!) и надеть его, как в окно постучал клювом ворон.
Да что же это такое! Честной девушке уже и прилечь нельзя! Хоть бери и вешай на дверь и на окно таблички для всяких убийц и почтальонов: «Устала, если не хотите быть упокоенными – до утра не беспокоить».
Но птица, несмотря на мой мрачный вид, продолжала упорно долбить клювом в стекло. Настырная! Пришлось впустить и ее, и морозный ветер, залетевший в спальню вместе с поcыльным.
Ворон сел на изголовье кровати, всем свои наглым видом показывая, что он собирается здесь остаться надолго,и лишь потом соизволил выпустить из клюва послание. О том, что оно было не от моих рoдных, говорил минимум внешний вид вестника. Ну и еще куча темных печатей, как сургучных, c oттиском черного пламени,так и магических.
Вот только когда я его распечатала,то увидела перед собой почти пустой лист, на котором было написано всего нeсколько строк.
«Моя супруга, дела в столице задержат меня еще на один день. Прикладываю к письму свои руку и магию, ваш супруг Дроккриан Стоун».
Послание меня, мягко говоря, озадачилo. Словно это было предупреждение. Но какое? Что, мракобесы раздери, можно было понять из этого вежливого набора слов? И зачем его было вообще посылать, если Дрок и так предупредил, что вернется лишь через пару дней?
Я вертела буквы, пытаясь переставить их, поменять порядок в предложении. Но ничего не выходило. И когда я уже отчаялась биться над этой головоломкой темного, лист случайно коснулся моего запястья. Того, на котором красовался брачный браслет. И тут же бумага вспыхнула, словно начала напитываться огнем. И стали прорастать строки, написанные симпатическими чернилами. А это уже само по себе настораживало. Значит, Дрок опасался, что письмо могут перехватить.
