– Я это уже понял, – мрачно отозвался здоровяк, окидывая мою фигуру подозрительным взором. К слову, шевелюра на голове родственничка вновь колосилась… тьфу, была густой, длинной и не допускала даже намека, что еще не так давно ее обкорнал мой пульсар.
Мне же неумолимо хотелось чихнуть, почесаться и вообще – встряхнуться. В общем, чувствовала я себя на редкость глупо. Как в тот раз, когда я, будучи адепткой-первогодкой, пришла на чужой обряд, который проводили выпускницы, со своим гримуаром. К слову, старшекурсницы пpигласили меня к ним присоединиться и поучаствовать в их ритуале. Правда, в качестве жертвы откупа.
Так вот, это был для меня первый раз, когда я очутилась на алтаре. А для оного – последний в его ритуальной практике. Я тоже тогда почувствовала себя слегка неуютно на отполированном камне и… нечаянно разнесла его вдребезги. Потом, правда, выяснилось, чтo невинной жертвенной крови нужно было – плюнь да разотри. Юные магички просто хотели напугать желторотика… В итоге напугали ректора академии, примчавшегося на взрыв в восточной башне в ночном колпаке, халате и розовых тапочках с кокетливыми заячьими ушками на босу ногу. Не знаю почему, но именно эти самые тапочки мне запомнились очень хорошо.
А утром адептки-старшекурсницы пытались объяснить господину ректору, почему у них, семи почти дипломированных ритуалисток, жертва сбежала. Сама же жертва в моем лице скромно стояла в сторонке и прикидывала, что бы такого сказать в свое оправдание по поводу разгрома старой башни.
К слову,тогда, в кабинете магистра Сульрима, мне точно так же хотелось и чихнуть, и почесаться, а лучше – и вовсе учесать, сверкая пятками, подальше из-под ректорских очей. Но, во-первых, я же благородная лэрисса! А во-вторых, безрогого демона ректор мне бы позволил оттуда удрать! Или хотя бы простo уйти. От ответа.
Я встряхнулась – и фигурально, и реально, избавляясь и от воспоминаний,и от пепла.
– Просто я боялась опоздать, а мой организм воспринял длинные лестницы и коридоры как угрозу и испугался. Вот я и посчитала, что лучше спокойно воспользоваться каминной трубой, чем сидеть на ужине тревожной весь вечер, - эту ахинею я произнесла с абсолютно серьёзным видом.
Белочка на моем плече даже уважительно присвистнула со слoвами:
– Ди, вот сейчас я тебя зауважала ещё сильнее: сказать чистую правду так, чтобы в нее никто не поверил, - этo талант.
Вот только на эту фразу рыжей, на удивление, встрепенулась старуха. Та самая, что при официальном знакомстве дымила трубкой и уточняла, живая ли я. Она как-то странно дернулась, а потом уставилась ровнехонько на мое плечо, где сидела Эйта. Впрочем, вслух ничего не сказала. Да и красноглазый блондинчик стал ну очень подозрительно косить в мою сторону глазом.
