И вряд ли я первый, кто заметил это. Вне всякого сомнения, у нее было много парней, которые выстроились, чтобы погреться в ее счастье. Чтобы подпитаться, погреться. Я эгоист, и мне хотелось, чтобы оно сияло только в моем направлении. Я никогда не сомневался в себе, когда дело касалось того, что во мне видели женщины. Потому что долгое время это был просто влечение. Секс был простым способом общения.
Но с Риган было по-другому. И мне было не по себе. В то время как мне нравилось быть рядом с ней — очень нравилось — было болезненно осознавать, насколько мы разные. Практически полные противоположности, особенно когда речь шла о манере поведения. Если бы я познакомился с ней, пока играл в бейсбол, возможно, этого бы не случилось. Тогда я был счастлив. Просто счастлив.
Сейчас же я был настолько погружен в собственное несчастье, что мне даже нечего было предложить что-то кому-то вроде нее — которая всегда казалась такой довольной. Ей не нужно, чтобы рядом была ворчливая дождевая туча.
Но я ничего не мог с собой поделать. Потому что я был не просто ворчливой дождевой тучей, я был эгоистичным грязным дождем. Который хотел знать, встречается ли она с кем-то.
Риган заправила за ухо прядь волос и посмотрела на землю.
— Нет, — наконец ответила она. — На данный момент в моей жизни никаких не стриптизёров.
Хорошо. Отлично.
— Хорошо, — сказал я, как идиот.
— Хорошо, — повторила она, а потом засомневалась. — А ты?
— Нет, — ответил я. — Никаких не стриптизёрш или стриптизёрш.
— Хорошо, — сказала она.
— Хорошо.
Некоторое время мы шли в тишине, пока окрестности не стали знакомыми, довольно скоро мы оказались перед домом Риган. Где я вытащил ее из такси той ночью и потащил, закинув на плечо, к ней в квартиру. Сейчас у меня было желание сделать то же самое, но с совершенно другим исходом.
Вместо этого, я проводил Риган до двери, руки мои были в карманах. И тут мои пальцы нащупали смятый лист бумаги, который я взял из кармана костюма, и по необъяснимым причинам все это время носил с собой.
— У меня есть кое-что твое, — сказал я ей.
Она подняла брови, а потом, когда я вытащил кусочек бумажки, покраснела. Листок, на котором было написано мое имя, окруженное кучей сердечек.
Щеки Ригана были красными, румянец распространился по ее горлу, исчезая под черной рубашкой.
— Это не то, на что похоже.
— Нет?
— Мне нужно было составить список. Способов, как помочь тебе. Из-за свадьбы я увлеклась. Поэтому и появились сердечки.
