— Все.
Но он провел рукой по затылку и на мгновение задумался над вопросом.
— Но думаю, по поводу пьесы, написанной стриптизершей, о феодальной Японии. Этого я не ожидал.
Я рассмеялась и заметила его невольную улыбку — которую он продолжал пытаться скрыть.
— Просто чтобы внести ясность, — сказал он мне. — Я не сплю со стриптизершами.
— Хорошо.
Последовала долгая пауза.
— А ты? — спросил он.
Я остановилась.
— Я? Хочешь знать, сплю ли я со стриптизершами?
У Джоша было странное выражение лица. Если бы я не знала лучше, то классифицировала его как нечто среднее между собственничеством и ревностью. Но это было невозможно. Почему его это волнует?
— Ты же сказала, что стриптизеры тоже люди, — напомнил он. — И Элли рассказывала мне все о фильмах про Супер Майка, они сейчас очень популярны.
Я похлопала его по руке.
— Это правда. Но большинство стриптизёров — геи.
— О, — сказал он, было видно, что он испытал облегчение. — Ну, с вами, артистами, никогда не знаешь наверняка.
— Не волнуйся, Джош, — сказала я ему. — Я не сплю ни с геями, ни со стриптизерами.
Последовала долгая пауза.
— А сейчас в твоей жизни есть не стриптизеры?
Я взглянула на него, но он смотрел прямо. Это просто дружественная беседа, или он искренне интересовался, встречаюсь ли я с кем-то? Потом он повернулся и посмотрел на меня. Его глаза были темными, взгляд пристальным. Кажется, воздух между нами стал потрескивать, мое сердце забилось чаще.
***
ДЖОШ
Я поймал себя на том, что затаил дыхание. Мы говорили о городе, о погоде, об Элли и Шейне, про кино, музыку и еду. Было несколько мгновений, когда я совершенно забыл о завершении карьеры и о том, как меня чуть не подставил тот, кого я считал другом.
Разговаривать с Риган было весело. Даже когда мы говорили ни о чем. Потому что говорила она с энтузиазмом, причем обо всем. Она была увлечена, начала размахивать руками, её лицо раскраснелось от воодушевления. Иногда она даже забывала смотреть под ноги и врезалась во что-то или в кого-то. Мне даже пришлось несколько раз оттягивать ее с обочины, когда она начала переходить улицу, не дождавшись, пока загорится нужный цвет светофора. Но это, видимо, была фишка нью-йоркцев, и она отмахнулась от меня улыбкой.
Еще одна вещь, которая мне в ней нравилась. Казалось, она никогда не переставала улыбаться. Даже когда ее рот не был изогнут в улыбке, ее глаза, казалось, содержали искорку, которая отражала, насколько она счастлива. Находиться рядом с ней — как стоять в лучах солнечного света.
