— Избранный гласом! — в экстазе бормотал старый даур, хлопоча над юношей. — У нас есть теперь избранный божественным гласом!
Димке это все было до лампочки, Димка, ни много ни мало, желал конкретики и прямо сейчас.
— Так мы семья или не семья?
Я его понимала. Слишком тяжело мне дался последний час. Впору поседеть.
Бог, болтающий на земном сленге — не то событие, от которого можно легко и быстро оправится. Я мимолетно взглянула на беломраморный алтарь. Крови на нем не было. Несмотря на свои слова, Арис принял жертву.
— Сейчас-сейчас, — засуетился пожилой даур, отрываясь от пришедшего в себя коллеги. — Пожалуйте сюда.
В небольшом боковом приделе на подставке-пюпитре лежала большая раскрытая книга. На одной странице была запись выполненная золотом, страница рядом была пуста.
Ритуал установления родительских и сыновних уз между отроком Шоном и названной матерью Эмилией свершился и засвидетельствован самим богом Арисом.
Потребовалось некоторое время, чтобы незнакомый служитель вручил нам тубус для свитков, аналогичный тому, в котором я получала королевское послание. На тубусе болталась большая восковая печать.
— Наши двери всегда открыты для вас, — сообщил мужчина без лишних расшаркиваний и скрылся в одной из неприметных дверей. Учитывая, что за последние несколько минут за этими дверьми скрылись все служители, которые только попадались на глаза, то, вероятно, у них там собрание, а может, и празднество.
— Держи, открывай, — протянула заинтересованному Димке футляр.
В тубусе, тиснение на коже которого изобиловало храмовой символикой, лежал свиток, явно не бумажный. Пергамент? Скорее всего. А на пергамент нанесена точная копия записи в обрядовой книге, только не золотая, а алая. А вот оттиск храмовой печати был выполнен золотым цветом. В самом низу приписка: копия сделана в день проведения ритуала и заверена храмовой печатью пред ликом пресветлого Ариса. И дата.
Дима внимательно вглядывался в заветный текст. Читал он пока медленно, да я и не торопила. Мальчик шевелил губами, словно хотел втянуть в себя эти строки. Ему понадобилось несколько минут, чтобы уверовать в реальность произошедшего.
— Вот и первый документ в нашем семейном архиве, — подвела итог сегодняшних приключений. — Ну, что, теперь мы можем покушать?
Димка терпел голод молча, но я слышала, как урчит у него в животе. Этот более чем нестандартный ритуал втянул из нас все силы как физические, так и моральные. Нам бы сейчас ликовать от радости, а мы бредём к выходу на заплетающихся ногах. Ребенок хоть и хорохорился, но все равно была заметно, что он устал.
