Я снял плащ и положил его на стул. Она подошла к большому столу, заполненному бутылками и стаканами, и налила мне виски. Для себя она налила водки в маленький стаканчик. Потом сняла свое меховое пальто и подошла ко мне.
Она протянула мой стакан и посмотрела на меня сквозь ресницы.
— За вас, мистер Хикори, — сказала она мне. Я улыбнулся.
— Вы очень любезны, мадемуазель. — Я посмотрел на нее и сделал глоток. — Но я тем не менее сожалею, что Сержа нет здесь. Почему он так устроил, чтобы исчезнуть, когда нам надо с ним поговорить?
Она встала на колени перед очагом, чтобы помешать поленья, и я должен признаться, что у этой куколки есть все, что можно пожелать от геометрии в целом и об округлостях и линиях в частности.
По-прежнему на коленях она повернула ко мне лицо и сказала:
— Серж — это фантазер, Вот почему я его обожаю. Мужчины-фантазеры сводят меня с ума. Чем капризнее они, тем больше я их люблю. Это странно, но это так.
Она поднялась и встала передо мной со своей странной улыбочкой на лице. И внезапно в этот момент я обрел уверенность, что куколка употребляет наркотики.
— А вы капризны, мистер Хикори? — спросила она.
— Нет, дитя мое, — ответил я. — Я много испытал, но не капризен и предполагаю, что вы зря посчитали Родни Уилкса капризным. Может быть, вы нашли его даже слишком капризным для вашей безопасности и безопасности вашего приятеля… нет?
Она отступила на шаг и села на диван. Она по-прежнему улыбалась. Такого рода улыбкой, какую можно увидеть у куклы. Потом она проговорила:
— Что вы хотите сказать этой таинственной фразой?
Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. И я смотрел на нее усмехаясь.
— Ну что ж, прежде всего, — сказал я, — если вы Жералдина Берринер, то я подружка Муссолини. Вы прекрасно сыграли сегодня комедию в «Зиедлере», но это не сработало. Потом, вы сегодня убили Родни Уилкса. Я обнаружил его тело среди отбросов и грязных полотенец. Он дотащился туда, чтобы умереть после того, как вы подмешали в его стакан яд. Тем не менее, он вас выдал. Он оставил для меня послание, прежде чем умереть.
— В самом деле? — проговорила она тоном, который можно было назвать нежным. — И что же он вам сообщил?
— Он ничего не сказал. Его посланием была булавка из галстука, воткнутая в ручку кресла, в котором я сидел. Это я подарил ему эту булавку. Он подумал, что увидев ее, я пойму все.
Я достал булавку и показал ее ей.
Она пожала плечами. Потом она встала и направилась к столу с напитками. Я следил за ней, как кот за мышью. Она открыла одну коробку, взяла сигарету и закурила. Затем обернулась и, опираясь на стол, посмотрела на меня. Она была так же спокойна, как замерзшая река.
