Иллюзия прогресса: опыт историософии | страница 66
Подобным образом понятая религиозность подтверждает невозможность философского решения теодицеи, как это и утверждал Кант. Теодицея имеет смысл только в том случае, когда истинная вера действительно позволяет рассчитывать на непосредственное содействие трансцендентного Бога в разрешении мирских дел. От Бога поэтому ждут чуда и требуют ответственности за торжество зла и несправедливости. Но чудо тринитарного Бога другого рода. Оно заключаются в том, что Бог таинственным образом проявляется в человеке и укрепляет его дух, давая ему возможность самому решать свои проблемы и нести за это ответственность. Именно такое богообщение ведёт к появлению личности.
Для нас особенно важно, что «антропоцентрический поворот» показал бы ту близость в своей основе представлений христианства и идей философии сознания, которая преодолевает традиционное противопоставление религиозной и светской мысли и даёт возможность философски помыслить идею о Боге. Насколько реальна сфера Сознания-Бытия, настолько реален и Бог. И главное здесь – реален. Ответ на вечный вопрос о существовании Бога, мог бы звучать так: не доказуемое и неопровержимое, оно тем не менее очевидно является постулатом нравственной жизни. Именно в этом смысле оно реально. Таким образом символ Бога оказывается возможным интерпретировать как универсальную трансценденталию.
«Идея Бога, – говорил Мамардашвили, – …может быть иллюзией, но она есть. …[Мы] не можем вывести идею Бога (где значим факт её существования, а не предмет в эмпирическом смысле проверяемых смыслов из воздействия внешнего мира на человеческую психику)… Мы можем лишь принять их как такие, факт существования которых в человеческом сознании есть проявленные действия их же самих. …Откуда они? …мы никогда этого не узнаем. Но они выделяют нас в качестве человеческих существ»[153], т. е. именно в этом смысле Бог выступает как моральный законодатель и как создатель человека. Мыслитель понимал это так: «В культуре (а не в религии) Бог – …это нечто в мире, что есть и без нашего на то соизволения, нечто, что бытийствует и как бы воссоздаёт себя в некоторых состояниях человека, в которых он – уже не тот, кто был перед этим. И это то, к чему он не мог бы прийти простым продолжением приложения собственных сил»
