Иллюзия прогресса: опыт историософии | страница 45
По количеству жертв, по охвату, по агрессивности и – главное – по коварной способности представать в качестве наиболее радикальной идеологии освобождения наиболее опасной оказалась коммунистическая утопия. Неслучайно в своё время Вл. Соловьёв опасался появления антихриста, способного подменить христианскую идеологию некоей новой, которая выглядела бы привлекательнее и даже справедливее, чем христианская. От заложенной в коммунизме идеи интернационализма ничего не осталось, но полным цветом расцвели национализм и шовинизм. Следствием воплощения в жизнь взятого на веру, слепо, без сомнений («всесильно, потому что верно»), к тому же ревизованного учения Маркса, стали в начале 20-х годов прошлого столетия гибель миллионов жителей России и потеря двух третей национального богатства. Дальнейшее только подтвердило, что – нельзя не согласиться с Ю. Пивоваровым – не было, «более античеловеческого, немилосердного и губительного для собственного народа социального порядка в новой истории»[100]. Увы, именно наша страна показала что может случиться с обществом в случае наиболее последовательной дехристианизации. После семидесяти лет коммунизма и тридцати последующих лет Россия по существу одичала.
В наши дни в развитых странах псевдосознание ярко представлено известным «левацким синдромом». Если многочисленные воспеватели «дивного нового мира» не отдавали себе отчёта ни в людоедской сущности сталинского режима, ни в его действительных намерениях в отношении европейских демократий и предавали последние и прямо («оксфордская четверка»), и косвенно, то нынешние левые с их неуважением к собственной демократии и бездумным антиамериканизмом, крайностями антиглобализма и политкорректности, в частности, быстро радикализирующимся движением БЛМ, культом Че Гевары, симпатиями к венесуэльскому социализму и пр., с их «комплексом вины» по отношению к мусульманскому миру фактически предают саму западную цивилизацию – да, во многом несовершенную и грешную, но единственную, где люди всё ещё обладают свободой.
Всё это имело бы смысл учесть как российским обличителям «бездуховности» Запада, так и «левакам» на самом Западе, проклинающим капитализм. Принимать ли современную цивилизацию – с её несправедливостью и торжеством секулярной масскультуры – реальностью, в которой приходится жить? Или же призывать к её гибели как скверны мира (исламисты понимают это буквально)? Тут речь именно о выборе в пользу утопии, далеко небезобидного блуждания в мире иллюзий. Или же в пользу трагического, но мужественного, незашоренного взгляда на мир.