Так все было без обмана. Никаких азартных игр или пьянства. Абсолютно никаких наркотиков. Никаких пьянствующих вечеринок со своими парнями. Не лезть в их дерьмо, как дорого стоят их сумки или почему они не могут ополоснуть чертову тарелку и поставить ее в посудомоечную машину, а не оставлять в раковине.
Почему он заслужил такое наказание с Лотти, он не знал.
Может за то, что частенько выбивал дерьмо из своего сукиного отца.
Да, должно быть, именно за это.
Он последовал за ней на кухню, она занялась делом, все в той же ночной рубашке, пока он наблюдал за ней, как она обжаривала грибы, попивая кофе, вдруг она спросила:
— Что ты думаешь о моих сиськах?
Он чуть не выплюнул кофе.
Чтобы не плеваться, он с трудом сглотнул, не так, как глотал кофе, а как камень, и уставился на нее.
Она стояла у плиты с деревянной ложкой в руке, но повернулась к нему лицом, глядя на него.
— Я хочу вернуть свои настоящие сиськи, убрать импланты. В следующем месяце.
Он старался не смотреть на ее сиськи.
Клянусь Богом, старался.
Но не мог не смотреть на ее сиськи.
Затем он заставил себя посмотреть ей в лицо.
Он знал, что ее сиськи были фальшивыми.
Тем не менее они выглядели чертовски потрясающе.
— Твое тело, твой выбор.
— Ты думаешь, я потеряю клиентов?
Почему она думала, что он не относится к ее клиентам?
Господи, это было уже слишком.
Ему явно не стоило столько выбивать дерьма из отца.
— Нет.
— Вот и я так думаю. — Она снова повернулась к плите, продолжая помешивать грибы.
— Хочешь, я приготовлю тебе кофе? — предложил он, чтобы занять себя чем-то, чтобы не смотреть на ее задницу, ноги, волосы, шею, сиськи или вообще не видеть ее перед своими глазами.
— Ага. Как будет кофе готов, можно будет снять полоски. Добавь чуть-чуть сливок, — он двинулся к шкафчику, в котором, увидел, она хранила все необходимое для кофе.
И когда он ставил ее кружку на стол рядом с ней, допустил ошибку номер пять по защите Шарлотты МакАлистер — своего клиента.
— Тебе не нужны ни полоски, ни слизь, ни сиськи, Лотти, — сказал он ей.
И в его словах было что-то еще, он просто не выразил это словами.
Она была красивой и осталась бы такой же красивой без всего этого дерьма.
Но она прочитала между строк, он понял это, когда ее голова медленно повернулась, немного запрокинувшись назад, она посмотрела ему в глаза, выглядя явно потрясенной.
— Ты должно быть это знаешь и сама, — продолжил он.
И она это знала. Черт возьми, ее жизнь — это ее внешность и ее тело.
