Но, черт возьми, у него буквально чесались руки притянуть ее к себе, чтобы она почувствовала, какой он большой парень, сильный, крепкий, и он ее прикроет.
Он не мог этого сделать, поэтому сделал единственное, что мог.
— Ты же знаешь, что это вполне нормальное состояние бояться этого парня, — произнес он ей. — Он псих.
— Меня не так легко напугать, — возразила она.
Да, он чувствовал, что не легко.
Но для нее это была новая территория.
Не для него. Не для Хоука. Хорхе. Возможно, даже Смити.
Хуже всего было иметь дело с фанатиками. Не имело значения, были ли они фанатами «Бронкос» или верили в Бога, было трудно столкнуть их с этого пути, потому что они убедили себя, что делают праведную работу.
Если в вашей жизни не было большего смысла, чем футбол или исполнение вашей извращенной версии, что, по вашему мнению, Бог хотел, чтобы вы делали и как жили, у вас появлялась серьезная проблема.
Она повернулась к нему, взявшись руками за пояс халата, потуже затянув его.
Но Мо не следил за ее руками.
Он пристально смотрел ей в лицо.
Это был его худший страх.
Всегда.
Ужас застыл на ее лице, большие карие глаза наполнились слезами.
— Сестра прикрыла меня своим телом, — сказала она.
Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
— Что? — спросил он.
— Джет, когда в нас стреляли в комнате, где люди стреляли друг в друга, моя сестра была там. А когда полетели пули, она прикрыла меня своим телом, — объяснила она.
Мо понадобилась минута.
Она была в комнате, где люди стреляли друг в друга, и ее сестра прикрыла ее своим телом?
— Джет и мама… Джет и мама…, — крупная слеза скатилась по щеке. — Джет и мама сойдут с ума, если узнают, что происходит. А мама едва пережила свой первый инфарк.
— Когда в тебя стреляли?
Он задал вопрос, но он не узнавал собственного голоса. Голос звучал низко и хрипло, как будто полз вверх по горлу прямо из кислоты в кишечнике.
— Мой отец был азартным игроком. Он завязал с играми. А моя сестра сделала какого-то чувака несчастным, набросившись на него у Эйнштейна. Мы пошли поиграть к папе и…
Она продолжала говорить, но тут Мо вспомнил, что ее сестра была «Рок Чик».
Больше ему ничего не нужно было слышать.
— Им не нужно знать, — сказал он, выслушав ее рассказ.
Ее глаза расширились.
— Конечно, им не нужно знать! Они никогда не узнают! Джет расскажет Эдди. Эдди расскажет Ли. Тогда вся эта команда опустошит Денвер.
В этот момент Мо почувствовал потребность что-нибудь тоже опустошить.
Женщина стояла перед ним в ужасе и плакала.
