Бл*дь.
Если они не поймают этого парня как можно скорее, это работа станет для него настоящей пыткой.
Мо понял это без всяких сомнений.
И он также понял, что дело не только в ее танце.
Она просто была собой.
Но он старался об этом не думать.
И потерпел неудачу.
Ее дом был крутым дерьмом.
Ее холодильник был таким же аккуратным, как и его (если он ходил за продуктами, что случалось редко, он был слишком занят работой и общением с друзьями и семьей, но если он все же ходил за продуктами, то внутри его холодильник выглядел примерно также, в основном, без строго выстроенных по линии, но он начинал все раскладывать по контейнерам, как только приносил домой).
Она босиком, с распущенными светлыми волосами, в обтягивающей майке и джинсах, с маленькой попкой, которую он мог бы обхватить одной рукой, черт возьми.
На этой огромной кровати он отдал бы свое левое яичко, чтобы ее трахнуть.
Тот факт, что она могла уступить в споре, не включив при этом стерву.
Ее огромная, яркая белозубая улыбка.
И самое главное, как она восприняла новость от Хоука и Смити.
Она прочла письмо. По требованию Хоука. Смити это не понравилось (и, честно говоря, Мо тоже), но Хоук хотел, чтобы она поняла всю серьезность ситуации.
Мо знал, что она испугалась.
Ее лицо слегка побледнело, и все.
Но он чувствовал ее запах страха.
Потом она слушала Смити, а после — Ястреба, не отводя от них глаз, коротко кивая, полностью сосредоточенная.
Никаких помех.
Никакой истерики.
Никаких разговоров, чтобы еще что-то разузнать.
Почти то же самое, когда он обсуждал с ней свои дела у нее дома.
Конечно, она отказалась от душа с ним. Спит в своей комнате. Он понял. Это был интимный момент вторжения в частную жизнь, она не была к этому готова.
Она по-прежнему не ни хрена не выполняла и заставляла полчаса объяснять, почему он знает, что делает, и ей приходилось его слушать.
И она согласилась ничего не сообщать ни Эдди, ни Ли с его ребятами.
Мо понял, что она пыталась таким образом защитить их. Эти мужчины многое пережили, заявляя права на своих женщин. Взрывы автомобилей. Похищения. Одну из их женщин подстрелили.
На несколько лет воцарился мир. Они справили свои свадьбы. У них появились дети.
И все было пока отлично или настолько, насколько это возможно с «Рок Чик».
Они с ума сойдут от этого письма.
И Лотти это знала.
Поэтому она немедленно согласилась защищать их, держа все в тайне.
Это был умный ход.
Но для нее он был скорее связан с тем, что она любила свою семью, своих родных.
