Шахматные книги он читал редко. Как-то раз нашел одну, в которой анализировали олимпиаду в Буэнос-Айресе; партии "Левенштейн versus Алехин" там было посвящено три строки, резюмируя как еще одну победу Алехина. Гораздо больше, целых несколько страниц, занимал анализ игр серебряного медалиста той олимпиады, некоего мистера Хаима Равахола, 1875 - ?, дата смерти точно не определена.
Сейчас он ложится спать. Когда его голова укладывается на подушку, он поднимает ладони и закрывает ними лицо. Под их поверхностью чувствует морщинистую кожу. Ему известно, что за последние годы сделался похожим на некоего господина Хаима Равахола, 1875 - ?, дата смерти точно не определена, что лицо отца прокралось в его лицо словно ночной вор, который украл немного кожи, чтобы оставшейся еще более обтянуть щеки. Он думает о том, что завтра в аэропорту, быть может, встретит Фишера; быть может, Фишер направит к нему голову и задаст вопрос, который сам он боится задать, а когда он уже прозвучит, Ник будет знать ответ.
Варшава – Тель-Авив, декабрь 2016
Во время Шахматной Олимпиады в Буэнос-Айресе (проходящей с 21 августа по 19 сентября 1939 года) поляки фактически заняли второе место. Серебряную медаль за лучше всего разыгранную партию, которую в этом рассказе я признал Хаиму Равахолу, получил Мечислав Найдорф. Найдорф никогда не вернулся в Польшу: в 1944 году он получил гражданство Аргентины, а умер в 1997 году в Андалузии.
Перевод: Марченко Владимир Борисович, 2021 г.
