Так о чём это я? Последнее время с трудом концентрировалась на текущих проблемах от государственных до личных, пустяковых. Когда закончу с «Перехлестьем веков», попрошу отпуск у правителя, слетаю отдохнуть в другую страну. Надену иллюзорную маску и побуду наедине с природой. Вполне можно пожить среди людей, так проще скрыться ото всех. Отдых не для молодой, обремененной семьёй миары, но вполне достойный.
Я почесала подбородок пальцами и прямо посмотрела в серо-голубые очи Жара-младшего. В них отчётливо читались интерес и плотское желание.
Ах, да! Эротическое звучание моего имени в устах парня. Ну, конечно! Мелкая, но проблема.
Насмотрелся Эран картинок в газетах и по вещанию, вообразил Бог весть что. Но Жару-младшему не больше девятнадцати, да и то с большим натягом, потому ему простительно концентрироваться только на безнравственных снимках. Представляю, как я выглядела в его глазах: порочная женщина старше его на три-четыре года, за которой тянулся шлейф дебошей и разоблачений. Вполне привлекательный образ миары для молодого повесы, жаждущего утех.
Думаю, со стороны моё молчание можно принять за смущение. В любом случае, я надеялась на это, а что там, в голове у этого водного мага – неизвестно. Что бы ему такое ответить?
– Здравствуй, милая! Наконец ты приехала. Рада видеть.
Я оглянулась на голос и тут же попала в крепкие объятья. Попробовала отстраниться, чтобы посмотреть, кто сжимал меня, но не смогла. Первое определение: женщина, низкий рост, хрупкая, черное платье, сладковатые духи. Давненько никто из женщин не радовался моему визиту. Обычномиары стараются разбежаться, чтобы я нечаянно не зацепила их своими комментариями. Да, я умею плеваться словесным ядом, как и все представительницы слабого пола в этом мире, и целюсь обычно в тех, кто красивее и на каком-то этапе удачливее меня.
– Мина, ты совсем взрослая стала.
Меня, наконец, оторвали от груди, и я смогла увидеть женщину, которая душила меня в своих объятиях.
– Бабушка Энн?
Я растерялась. Смотрела в улыбающееся лицо дальней родственницы и чувствовала щемящую боль в груди. Впервые за всё время, с момента смерти мамы, я почувствовала тоску. Это не была тоска по детству, где иногда появлялись родственники со стороны мамы, и дни тогда превращались в настоящее домашнее торжество. Уют, душевность, теплота – отличительные качества тех моментов. Это всё происходило не на показ, а потому что так выходило. Я чувствовала семью, пусть и далёкую, но очень важную в жизни маленькой девочки.
