За час до подхода к острову Сарема самолеты начали пробивать облачность. И когда показался аэродром, летчики, не делая круга, пошли на посадку. Их встречали боевые друзья — техники и авиационные специалисты. В эту ночь они не смыкали глаз, ждали, волновались. Да и гитлеровские летчики не давали покоя. Оказывается, как только наши бомбардировщики улетели на задание, «юнкерсы» нагрянули на аэродром. Их агент, находившийся на острове, с земли дважды сигнализировал цветными ракетами. Однако все наши посты, расположенные на аэродроме и вокруг него, перехитрили и парализовали врага. По приказу начальника аэродрома в воздух было выпущено множество цветных ракет. И это смешало планы вражеских летчиков: бомбы летели мимо цели.
Зато наши летчики выполнили задание успешно. Они нанесли сокрушительный удар по Берлину. Усталые, но довольные, экипажи делились результатами своей нелегкой работы.
— Дорогу к фашистскому логову мы знаем теперь хорошо, — сказал командир эскадрильи Николай Васильевич Крюков. — И полетим по ней еще не раз!
И через сутки советские летчики один за другим вновь стартовали на Берлин. Надо сказать, Балтика и на этот раз не радовала погодой: снова многослойная облачность. Высота ее отдельных грозовых «наковален» доходила до 6—8 тысяч метров. Метеоусловия сложнейшие, а нужно пройти точно по курсу тысячи километров туда и обратно. Теперь фашисты, конечно, напрягут все силы, чтобы помешать нам прорваться к Берлину. Снова на пути бомбардировщиков будет множество трудностей и преград.
После старта корабль капитана Крюкова вошел в полосу облачности. Облака, вначале рваные, пошли затем сплошной грядой. Видимость исчезла, все закрылось. Почти до самого Берлина тянулась полоса сплошной и высокой облачности. Большую часть полетного времени капитан Крюков и другие экипажи шли вслепую. Неимоверной силы болтанка кидала груженные бомбами самолеты из стороны в сторону. В какой-то момент бомбардировщик с силой бросило вверх и тут же как щепку кинуло вниз. Засвистело и зашумело вокруг. Стрелки приборов начали бешено вращаться.
— Скорость, скорость! Мы падаем! — закричал штурман капитан Муратбеков.
— Вижу, — спокойно ответил Крюков. — Начинаю выводить...
Хладнокровие и мастерство летчика Крюкова позволили быстро прекратить падение самолета, выровнять его, взять расчетный курс и опять, шаг за шагом, пробиваться вверх. На большой высоте стоял адский холод, термометр показывал минус 37 градусов. Иней затушевал стекла кабин. В машине было совсем темно, лишь слабо светились навигационно-пилотажные приборы. Сплошная мгла окутывала корабль до тех пор, пока он не пробил последние метры верхней кромки облачности.
