— Генерал требует отчета, а я еще даже не видел места преступления. Ему бы терпения побольше.
Младший офицер сочувственно улыбнулся.
— Вы же знаете комиссара.
— Давайте посмотрим, с чем мы имеем дело.
Дверь в номер 503 была прикрыта, но Малвани широко распахнул ее и вошел в комнату. Я последовал за ним, собираясь с духом перед тем, как увидеть сцену, похожую на ту, что произошла в доме судьи Джексона в Грамерси.
Почти сразу же тошнотворно-сладкий запах крови, повисший в воздухе, заполнил мои ноздри. Два офицера у двери, которым было поручено охранять место преступления, курили сигары — без сомнения, чтобы заглушить зловоние смерти, пропитавшее комнату. Но замаскировать это было невозможно; я по-прежнему ощущал его характерный запах, и мой желудок предательски сжался.
«Нет, меня не стошнит».
Я не мог позволить себе проявить слабость на глазах такого количества полицейских. Но в итоге волну тошноты, которая угрожала захлестнуть меня, остановила не моя собственная сила воли, а сам Малвани.
Он резко остановился и выругался:
— Какого чёрта?!
Я немедленно переместился влево от его крупной фигуры, которая загораживала мне обзор всего, кроме курящих сигары офицеров, охранявших вход.
Как только я увидел судью, у меня перехватило дыхание. Он лежал прямо передо мной — его приземистая фигура вытянулась на кровати в центре комнаты; роскошные белые простыни были пропитаны алой кровью. Он был абсолютно голый, а на выпирающем животе сверху лежали связанные руки.
Это место преступления было совсем не похоже на первое. Вот только на тумбочке из красного дерева рядом с кроватью я увидел Библию в чёрном кожаном переплёте и белую розу.
Я подошел ближе. А ведь всего несколько часов назад я разговаривал с судьей Портером! Мой разум был полон вопросов, на которые у меня не было ответов.
Неужели он столкнулся с подозреваемым и пострадал? Или сам был мишенью? И к тому моменту, как мы закончили осмотр места преступления, у меня появилось множество вопросов к Алистеру.
Алистеру Синклеру нужно было многое объяснить, и я не собирался тратить время на получение ответов, которые мог дать только он.
Смерть изменила судью почти до неузнаваемости. Он был застрелен с близкого расстояния, и левая часть его головы оказалась расколота, открыв зияющую рану, окруженную предательскими следами пороха.
Я сосредоточился на дыхании через рот, потому что запах пропитанного кровью постельного белья был невыносим.
На стуле рядом со столом лежала аккуратно сложенная одежда судьи.
